— Ну а что же мне делать?
— Брать свою судьбу в руки. Никто это за вас, Мила, не сделает. — Кевин на некоторое время замолчал, доедая кусок свиной отбивной. — Я был в ситуации не лучше вашей. Меня подставили, и мне никто не верил, что я не изменял жене. С тех пор даже родной сын через силу разговаривает со мной. Мне по-прежнему больно, но об этом никто не знает — теперь только вы. Разве у меня на лице написано, что я неудачник?
Девушка возмутилась:
— Ну какой же вы неудачник?! Вы совершенно на него не похожи.
Кевин с грустью улыбнулся.
— Я научился скрываться под маской счастливого человека. Я решительный, жёсткий бизнесмен. Все свои проблемы я решаю сам, мои нервы, как стальные канаты.
Мила рассмеялась.
— Да ну вас...
Они ещё долго сидели, даже после того как был съеден десерт и выпит кофе, все продолжали разговаривать. Ему было легко с этой девушкой. Вот так же когда-то он наставлял свою сестру — такую же красивую и слегка наивную. Мужчина посмотрел на часы:
— Ну что ж пора заканчивать нашу восхитительную прогулку, а иначе вы завтра точно не сможете прийти на работу вовремя.
Расплатившись, они поднялись и вышли на улицу. Мила слегка поежилась от прохладного ветерка. Была только середина апреля, воздух прогревался только днём, а к ночи вновь становилось зябко и промозгло.
Кевин посадил Милу в такси, расплатился с водителем, а сам ещё немного прошёлся по улице. За этот вечер он много узнал о девушке. Неожиданностью стало, что с ее образованием она могла бы сделать прекрасную карьеру.
Решил для себя, что уже в понедельник возьмёт над Милой негласное шефство.
Глава 13
Над головой что-то звякало, Марк поморщился, сунул голову под подушку, но звук не умолкал. Он протянул руку вбок, наткнулся на что-то мягкое и, наконец, продрал глаза. Телефон валялся на тумбочке, трезвонил и вибрировал. Рядом с Марком кто-то лежал. Черт, отвратительное утро. Хуже всего, когда несфокусированным взглядом упираешься в затылок бабы, лежащей рядом с тобой, и не можешь вспомнить ни ее имя, ни как она вообще здесь оказалась.
Телефон всё-таки умолк.
Марк спустил ноги с кровати. Голова, словно чугунный горшок. Хорошо же они вчера наотмечались с мужиками. Хм, мальчишник…
Уже когда стоял под душем, воспоминания начали одно за другим просачиваться в его голову. Лукас, его лучший друг, неожиданно решил связать себя узами брака. В это было сложно поверить — друг едва ли не больший бабник, чем сам Марк. Весь вчерашний вечер зависали в одном из самых крутых клубов, потратили кучу денег на стриптизёрш, бухло и, похоже, умудрились заказать проституток.
Марк тщательно намылил тело — отмыться бы. Хорошо, что мозг не отказал ему окончательно, и он всё-таки воспользовался презервативом — заметил на полу использованную резинку. Теперь бы ещё поскорее избавиться от ночной гостьи. Прохладный душ освежил, но не принёс нужного облегчения — голова трещала. Его мама давно бы уже принесла чудесное лекарство — огуречный рассол. Марк улыбнулся при этих воспоминаниях. Как она там? Последний раз, разговаривая с ней по телефону, узнал, что дело о разводе находится в стадии завершения. Надо бы слетать в Калгари и, наконец, встретиться с маменькиным женихом, посмотреть, что это за тип.
Марк, обернув бёдра полотенцем, вышел из ванной. Лежавшая в постели девица зашевелилась, приподняла взлохмаченную голову. «Ничего такая», — отметил про себя мужчина.
— Принеси воды, — попросила она сиплым голосом.
Видать, вчерашней ночью тоже была хороша. Молодой человек протянул ей стакан, стоявший на прикроватной тумбе, а сам поднял с пола джинсы и принялся копаться в карманах.
— Сколько я тебе должен? — вынув кошелёк, заглянул внутрь.
— За что?
— Ну... за это... — указал на кровать.
Девушка окончательно пробудилась, тряхнула головой. Щеки ее заалели.
— Марк, ты с ума сошёл?
Марк. Она знает его имя. Да кто она, черт побери?
— Извини... — смущенно отвернулся, но все-таки ещё раз решил запустить пробный шар: — Ты уверена, что я тебе ничего не должен?
Девица вскочила, возмущённо рявкнула:
— Как же не должен?! Я жду извинений.
А она ничего такая. Взгляд Марка застыл на ее стройных загорелых ножках и темном треугольнике между ними. Если б не его похмелье…
— Извинений? — он нахмурился, не понимая.
Может, он не смог вчера...
— Дурак ты и засранец. Я тебе не какая-нибудь шлюха. А-а, ты, наверное, ничего не помнишь, да? Меня зовут Андреа Пуш.
Фак! Андреа Пуш! Дочка одного из основных инвесторов. Как она вообще оказалась в его постели? И что, они трахались?
Марк опустился на край кровать, ладонью провёл по лицу.
— Слушай, я правда ничего не помню...
— Зато помню я.
Марку давно не было так плохо. Во рту — словно десятки котов всю ночь оставляли метки, голова трещала, как не настроенное радио, да ещё эта деваха явно хотела от него что-то.
— Я надеюсь, что ты осталась довольна.
— Хм, была. До того как ты назвал меня шлюхой.
— Ну правда, Энди, я не хотел... Вчера нализались в хлам.
— Ладно, иди, готовь нам кофе, я в душ.
Девушка схватила его махровый халат и скрылась за дверью ванной.
Пока Марк трясущимися руками насыпал кофе в кофеварку, слышал, как девица что-то напевала за стеной.
Он успел выпить две чашки, прежде чем Андреа, уже заметно посвежевшая и с расчесанными до блеска волосами, появилась в кухне.
Кофе здорово помог — во всяком случае, ум чуть прояснился. Глядя на девушку, понял, почему она оказалась в его постели. Красивая. Чёрные волосы крупными кольцами стекали по плечам, глаза тёмные, как семидесятипроцентный шоколад. Взгляд скользнул чуть ниже, залипая на высокой груди. Ноги и то, что выше, он уже видел.
— Значит, ты ничего не помнишь? — Он покачал головой. — Ты веселился со своими дружками, пили все подряд и готовы были оттрахать каждую проходящую мимо юбку. Я приехала с отцом — он хотел показать, куда вкладывает свои деньги. Так вот, думаю, после сегодняшней ночи он будет инвестировать средства именно в этот клуб. — Марк вопросительно приподнял бровь. — Да, ты правильно понял — в этот, а не в твои ширпотребы.
Ох, она разозлила его! Сучка! Наверное, он вчера кончил до того, как это сделала она.
Поднялся:
— Ты все сказала?
Андреа расхохоталась, выплеснула кофе в раковину.
— Ненавижу дешевый кофе. Мерзость.
— Пошла вон отсюда.
