— Ты и про это знаешь?
Но Азазелло в нетерпении отмахнулся и оглянулся на гостиницу.
— Мое время на исходе. Сейчас он придет за тобой. Но помни, ты можешь выжить, если он умрет.
И он растаял в воздухе, а папа римский поплевал на то место, где тот стоял, и еще перекрестил его зачем-то.
— Срань господня, что за жизнь у тебя, дитя мое! Одолели тебя совсем эти порождения сатаны!
Но Настя его причитаний не слышала. Она видела, как к ней через поле идет граф Виттури. На нем была простая черная майка, но она так соблазнительно обтягивала его торс и сильные руки, что сердечный ритм ускорялся бесконтрольно. Выжить, если он умрет? Невозможно! Ведь они одно целое, едины, несмотря на расстояния и совершенно разные жизни. Это не важно, ничто не важно. Ее может и не быть, но он должен существовать всегда.
— Он тебя предаст и глазом не моргнет, — науськивал ее папа римский.
— Азазелло нельзя доверять. Вот он как раз предаст, недорого возьмет. А граф Виттури пожертвует мной только ради всеобщего спасения.
— Наивное чистое дитя! Да они оба — исчадия ада и играют с тобой. Возьми уже свою судьбу в свои руки.
— Я взяла. Давно взяла. К тому же сегодня ночью я видела странный сон. И то, что я узнала в нем, кажется мне более правдивым, чем то, что говорит Азазелло.
— Сон? Ты веришь в какие-то сны? Дитя, да пойми же, нужно избавиться от демонов! Тебе нужно уничтожить и того и другого!
— Да как же вы не поймете, ваше святейшество… я верю в него.
Настя замолчала и тронулась навстречу графу Виттури. Знать бы, что у него на душе… Понять бы его получше. Может, тогда она смогла бы разрешить все загадки, что подкидывают ей высшие силы?
Они встретились на полпути, пыльца золотым облаком взлетела вокруг них, солнце шло к закату, оттого свет его тоже был золотым и нежным.
Он так просто притянул ее к себе, провел большими пальцами по ее скулам так нежно, что она опустила веки. Вслепую скользнула руками на его талию, обняла его, ладонями прижалась к мышцам на широкой спине.
— Как же мне хорошо, когда ты рядом, смертная. Порой думаю, что люди не подозревают о том, как прекрасно мгновение. Вы так боитесь умереть, что не живете вовсе. Хотите быть вечными, любить…
— Навсегда? — Она открыла глаза и взглянула на него. Он, обнимая ее одной рукой, окинул взглядом поле и повернулся к ней с полуулыбкой.
— Не бывает любви навсегда. Мы можем лишь ценить друг друга, любить в этот момент времени. В этот час, минуту, секунду. Эта секунда навсегда, Настя.
— Как это больно, что ничто не вечно. — Она снова уткнулась лицом в его грудь, и сердце демона сжалось от нежности.
— Глупышка, в этом красота мгновения. Закат не может быть вечен, иначе он надоел бы. Осточертел. Но сейчас, смотри, как розовеют лепестки вишни в последних лучах солнца, с какой жадностью бросается в сердцевину цветка пчела, чтобы успеть собрать пыльцу. Смотри, как качаются ветви, они словно кивают и говорят: «Да-да, это так, мы не вечны, но мы прекрасны». Красота — это мгновение, Настя. А вечность — это приговор. Не приговаривай себя. Люби как дышишь…
— Граф… — Настя поколебалась, но все-таки задала давно мучающий ее вопрос. — А я тогда… в театре… убила Белиала?
— Разве ты не видела, как его голова отделилась от туловища и весь он обратился в пепел? — подняв бровь, спросил граф Виттури. В глазах демона плясали искры смеха.
— Но… может, я его просто временно…
— Настя, — вздохнул он и прижал ее к себе сильнее. — Какое же ты еще, в сущности, дитя. Демоны и ангелы бессмертны, но нет ничего вечного. И если ты убиваешь, то они умирают. Возможно, энергия Белиала воплотится во что-то иное, но он никогда уже не станет тем, кем был. Тем более после такого поражения от руки человека.
— Голубки. — Голос Риты заставил ее отпрянуть от графа.
Ведьма шла к ним медленно, улыбаясь. Но Насте показалось, графу было неприятно, что она оборвала их разговор.
— Рита! Что случилось, радость моя?
— Господин граф… Ролан сбежал с Наташей и Габриэлем.
Граф Виттури усмехнулся.
— Что ж… этого я ожидал.
— Как ждали? — Настя с досадой посмотрела на него. — Столько трудов, чтобы достать Наташу, а теперь опять искать ее?
— Они не уйдут далеко, — успокоил он ее. — Зря я, что ли, защиту ставил вокруг. Вернутся затемно, навернув пару кругов по окрестным лесам. Пойдемте, девушки, нам всем надо отдыхать.
И, приобняв их за талии, граф Виттури отправился к гостинице. За ними, пыхтя и отдуваясь, шел папа римский и бурно завидовал «сатане окаянному, бесу козлоногому».
Наташа, ангел и инкуб вернулись под конец ужина. Их встретили молчаливо, только граф Виттури поинтересовался, как прошла прогулка. Лика поднялась и пошла разогреть отложенную для них порцию.
— Еще мы напекли картошки в углях во дворе, — сказал Серж, виновато поправляя очки, — но было так вкусно, что мы все съели.
Дуняша по-матерински обняла Наташу, подсела к ней, что-то зашептала девочке на ухо, и та немного расслабилась. Балерина как чувствовала, что так просто им от этой странной компании не уйти. Она послушно плелась за Роланом, попутно гадая, зачем с ними увязался этот синеволосый с пирсингом, который утверждал, что он ангел.
И ничуть не удивилась, когда они опять пришли к гостинице. Ролан хотел сделать еще одну попытку, но Наташа отказалась: устала и хотела есть. К тому же эта странная команда могла привести ее к маме. Она не собиралась больше убегать.
Габриэль уже рассказал ей в пути, несмотря на сопротивление Ролана, что в ее маму вселился демон и творит нехорошие вещи. Какие именно, ангел назвать не смог, но сказал, что все они очень надеются на то, что, когда она увидит дочь, человеческое в ней проснется и можно будет избавиться от демона внутри нее. Наташа твердо решила, что обязательно попробует вернуть маму. А потому сбегать от этой странной компании больше не собиралась.
ГЛАВА 9
Настя проснулась ночью оттого, что кулон слегка нагрелся. Она беспокойно пошевелилась. Обнаружила руку Лики на своем плече, тихонько убрала ее, села и зевнула. Выбравшись из кровати, подошла к окну.
Стояла такая жара, что все окна были открыты, но движения воздуха не ощущалось. Ее сильно беспокоило, что кулон жег кожу. Надо найти графа Виттури. Но сначала надо сменить ночную рубашку на брюки и майку. Выходить к графу в полупрозрачной сорочке было верхом легкомыслия. Не из-за него, он не станет на нее покушаться. Скорее из-за себя самой. Чем больше между ними преград, тем спокойнее. Слишком приятны даже мимолетные касания демона к коже. А душной томительной ночью даже его голос будет ласкать тело. Настя сделала глубокий вдох и медленный выдох. Она уже не знала, кому молиться о том, чтобы быть сильной. И поэтому просто понадеялась на саму себя и предпринятые меры.
