Это был небольшой холм, располагавшийся намного выше города. Местные жители называли его Одиноким холмом. Название было подходящим, так как туда ходило мало народу; поэтому-то Иветта его и выбрала.
Город кончился. Последние две сотни ярдов, когда уже закончилась улица и не было домов, надо было подниматься вверх по крутой узкой тропинке. Это расстояние она прошла медленно, и все-таки пугающая ее вершина приближалась слишком быстро.
До этого день был светлым, теперь же сильный холодный ветер нагнал тучи. Иветта дрожала. Оглянувшись, она увидела внизу за городом океан, казавшийся серым и мрачным.
Иветта села на траву и во второй раз открыла свою сумочку. Первый раз в баре она достала оттуда магнитофонные кассеты.
Из сумочки она вынула тяжелое по весу устройство, которое взяла несколько дней назад в мастерской Георгоса и припрятала до сегодняшнего утра. Это был удлиненный подрывной заряд для проделывания проходов в проволочных заграждениях и минных полях, простое, но эффективное устройство – пачка динамита внутри отрезка трубы. Труба была запаяна с обеих сторон, но на одном ее конце было маленькое отверстие для капсюля. Иветта тщательно вставила капсюль и, как учил ее Георгос, присоединила к капсюлю короткий фитиль, который торчал теперь из трубы. Фитиль был рассчитан на пять секунд – достаточно большое время.
Иветта опять полезла в сумочку и нашла маленькую зажигалку.
Пока она возилась с ней, руки ее тряслись. Огонь трудно было зажечь на ветру. Она положила бомбу и заслонила рукой зажигалку. Щелчок – и огонь загорелся.
Теперь она с трудом подняла бомбу, потому что дрожь охватила уже всю ее, но ей удалось поднести конец фитиля к огню. Фитиль загорелся сразу. Одним быстрым движением Иветта отбросила зажигалку и прижала бомбу к груди. Закрыв глаза, она думала о том, что это должно быть небольно…
Глава 4
Закончился второй день съезда Национального института энергетики. Все официальные мероприятия дня были завершены. Залы отеля опустели. Большинство делегатов и их жены – некоторые приехали с семьями – находились в своих номерах и люксах. Одни развлекались выпивкой, другие уже спали.
Некоторые отправились в путешествие по городу – по барам, ресторанам, дискотекам, кабакам со стриптизом. Но даже они уже начали возвращаться в отель, а к двум часам, когда закроются все ночные заведения, вернутся и остальные.
– Спокойной ночи, герои. – Ним поцеловал Леа и Бенджи и выключил свет во второй спальне их люкса, где спали дети.
Леа уже почти заснула и пробормотала что-то невнятное. Бенджи, пребывавший в более веселом настроении, хотя было уже далеко за полночь, сказал:
– Пап, жить в отеле по-настоящему здорово.
– Однако требует немалых расходов, – сказал Ним. – Особенно когда некто по имени Бенджамин Голдман подписывает чеки прямо в номере.
Бенджи захихикал:
– А мне понравилось.
Ним позволил Бенджи подписать счет за завтрак сегодня утром, а вечером Бенджи и Леа заказали обед в номер, пока Ним и Руфь были на приеме, который устраивал НИЭ. Позже вся семья отправилась в кино, откуда они вернулись только что.
– Теперь спать, – сказал Ним. – А то рука, которой ты подписываешь, будет завтра не в форме.
Руфь, слышавшая разговор через открытую дверь спальни, улыбнулась, когда Ним вошел.
– Я могла бы сказать об этом и раньше, – сказала она. – Но я думаю, ты и сам знаешь, что дети обожают тебя.
– Разве только они?
– Ну… – Руфь задумалась. – Раз уж ты начал об этом, то скажу, что есть одно-два исключения. Например, Рей Паулсен. Ним громко засмеялся:
– Верно! Надо было видеть лицо Рея, когда он вернулся в конференц-зал с Эриком Хэмфри, думая, что президент отгрызет мне яйца за то, что я сказал сегодня утром, а Эрик сделал все наоборот.
– Что же он на самом деле сказал?
– Что-то насчет множества полученных поздравлений по поводу моей речи. Как же он мог остаться в меньшинстве и выступить против? Так что он, вместо того чтобы разгромить, поздравил меня.
– Если Эрик так изменился, не думаешь ли ты, что вы придете к большей открытости в политике, как ты и хотел? Ним покачал головой:
– Я не уверен. Фракция “не раскачивайте лодку”, возглавляемая Реем, еще сильна. Кроме того, лишь немногие в нашей компании понимают, что будущий электроэнергетический кризис практически неизбежен. – Он потянулся и зевнул. – Ну, хватит дел на этот вечер!
– Уже раннее утро, – поправила его Рут. – Почти час ночи. Как бы там ни было, вчерашний день стал для тебя удачным. И я рада, что ты получил справедливую оценку в прессе, – она показала на вечерний выпуск “Калифорния экзэминер”, лежавший рядом с ней.
– Вот это был сюрприз. – Ним прочитал отчет “Экзэминер” о своем выступлении несколько часов назад. – Не могу понять эту Молино. Я был уверен, что она опять воткнет нож, да еще и повернет его.
– Разве ты до сих пор не знаешь, что мы, женщины, непредсказуемы? – сказала Руфь, затем со смехом добавила:
– Я думала, твои исследования убедили тебя в этом.
– Наверное, я забыл. Вероятно, ты заметила, что я в последнее время ограничил свои исследования. – Он наклонился и легко поцеловал ее в шею, затем сел в кресло напротив. – Как ты себя чувствуешь?
– В основном нормально, хотя устаю быстрее.
– Я хотел спросить тебя еще кое о чем. – Ним описал свой разговор с Леа и сказал о своей уверенности в том, что детям следует знать о здоровье Руфи, чтобы в случае неожиданного ухудшения они были к этому готовы. – Как и ты, надеюсь, что этого не случится, но мы должны учитывать такую возможность.
– Я тоже много думаю об этом, – сказала она ему. – Можешь предоставить это мне. В течение ближайших нескольких дней я выберу время и скажу им.
Он подумал, что ему следовало бы предвидеть это. Руфь, с ее здравомыслием и способностью все улаживать, всегда сделает то, что лучше всего для семьи.
– Спасибо, – сказал он.
Они продолжали беседовать спокойно, непринужденно, получая удовольствие от общения друг с другом, пока Ним не взял Руфь за руку.
– Ты устала, и я тоже, пойдем спать.
Они пошли в спальню, держась за руки. Перед тем как выключить свет, он заметил время: половина второго. Они уснули почти сразу в объятиях друг друга.
* * *
В четверти мили от отеля Георгос Уинслоу Арчамболт сидел в одиночестве в красном пикапе службы противопожарной безопасности. Он не мог дождаться трех часов, когда начнутся взрывы. Волнение Георгоса закипало, как в котле, возбуждая в нем сексуальные чувства, так что несколько минут назад ему даже пришлось мастурбировать.
Просто невероятно, как хорошо и гладко все шло. С того момента когда полиция – отличная была шутка – расчистила дорогу к отелю для пикапа “Друзей свободы”, их останавливали только дважды. Юта о чем-то спросил переодетый охранник, Георгосу задал вопрос помощник управляющего, с которым он столкнулся в служебном лифте. Оба инцидента заставили Юта и Георгоса поволноваться, но удостоверения, которые они показали, не вызвали дополнительных вопросов.
