– Да, – согласился Ним, – повторю!
– О Боже, – запротестовал репортер из “Окленд трибюн”. – Он будет снимать, а нас, пишущих репортеров, в качестве декорации рассадят вокруг. Давайте покончим с этим и перейдем к делу!
Ним кивнул.
– Большая часть земли, уже давно предназначенной для геотермальных станций, является собственностью федерального правительства.
– В каких штатах? – спросил кто-то.
– В Орегоне, Айдахо, Монтане, Неваде, Юте, Колорадо, Аризоне, Нью-Мехико. И еще много участков в Калифорнии. Чей-то голос прокричал:
– Продолжайте!
Все уткнули головы в блокноты и работали ручками.
– Итак, – сказал Ним, – целых десять лет конгресс ничего не делал, много болтал и занимался политикой, прежде чем был наконец принят закон, разрешающий аренду государственных земель для геотермалей. После этого еще три года ушло на написание правил и стандартов по защите окружающей среды. Но и сейчас только несколько участков были предоставлены в аренду, а девяносто процентов запросов затерялись в бюрократических дебрях.
– Не хотите ли вы сказать, – предположил репортер из “Сен-Джо меркьюри”, – что все это время наши политики-патриоты только и делали, что призывали народ экономить электроэнергию, платить более высокие цены за топливо и налоги и меньше зависеть от импортной нефти?
Заворчал лосанджелесец:
– Пусть он скажет это. Мне нужна точная цитата.
– Вы получите ее, – успокоил его Ним. – Я согласен с только что сказанным.
Тереза Ван Бэрен твердо оборвала:
– Хватит! Давайте говорить о долине Финкасл. Мы поедем туда, как только закончим здесь. Ним усмехнулся;
– Тесе пытается уберечь меня от осложнений, хотя и не всегда успешно. Кстати, вертолет скоро улетает. Я остаюсь с вами до утра. О'кей, нас ждет Финкасл.
Он достал из кейса карту и прикрепил ее булавкой к доске объявлений.
– Финкасл, как вы видите на этой карте, – это две долины к востоку отсюда. Это незанятая земля, и мы знаем, что там есть геотермальные источники. Геологи говорили нам, что в Финкасле из-за особых природных условий возможна вдвое большая выработка электроэнергии, чем здесь. Публичные слушания по нашим планам в Финкасле, разумеется, скоро начнутся.
– Можно?.. – в разговор снова вступила Ван Бэрен. Ним уступил и замолк.
– Вот о чем нужно сказать громко и четко. – Вице-президент обвела глазами журналистов. – Мы не собираемся давить на вас, чтобы заглушать оппозицию накануне слушаний. Мы просто хотим, чтобы вы поняли, о чем идет речь. Спасибо, Ним.
– Самое главное, что нужно знать, – подхватил Ним, – о Финкасле, а также о Дэвил-Гейте, где вы будете завтра, это то, что там целая Ниагара энергии, и эта энергия заменит Ниагару нефти, которую Америке приходится импортировать. Уже сейчас наша геотермальная станция сберегает десять миллионов баррелей нефти в день. Мы можем утроить эти показатели, если…
Брифинг с информацией и перекрестным допросом, разряжаемый шутками, продолжался.
Глава 15
На светло-голубом конверте стоял напечатанный на машинке адрес: “Нимроду Голдману, эсквайру. Лично”.
К конверту была прикреплена записка от секретарши Нима Вики Дэвис. В ней говорилось: “Мистер Лондон лично проверил конверт на металлодетекторе в почтовой комнате. Он говорит, что вы спокойно можете его открывать”.
Записка Вики обнадеживала. Она означала, что поступающая в штаб-квартиру “ГСП энд Л” почта с пометкой “лично” (или “лично и конфиденциально”, как были помечены письма-бомбы) проходит тщательный осмотр на недавно установленном детекторе.
И еще кое-что стало известно Ниму: с того тяжелого дня, когда Гарри Лондон спас практически от верной гибели Нима и Вики Дэвис, он, судя по всему, стал постоянным хранителем Нима. Вики, которая теперь испытывала почти благоговейные чувства к руководителю отдела по охране собственности, сотрудничала с ним, ставя его заранее в известность обо всех встречах и поездках Нима. Ним узнал об этом совершенно случайно и так и не решил, благодарить ему Вики, злиться на нее или удивляться.
"Во всяком случае, – думал он, – сейчас я недосягаем для разведки Гарри”.
Ним, Тереза Ван Бэрен и группа прессы провели последний вечер в дальнем уголке компании “Голден стейт пауэр энд лайт” – лагере Дэвил-Гейт, куда их доставил автобус из долины Финкасл. Дорога, занявшая четыре часа, местами проходила через неповторимой красоты уголки национального заповедника Плумас.
Лагерь находился в 35 милях от ближайшего городка и терялся среди неровных складок гор. Он состоял из пяти домиков, предназначенных для живущих здесь инженеров, техников и их семей, маленькой школы, закрытой сейчас на летние каникулы, и двух спальных домиков – один для работников “ГСП энд Л”, а второй для посетителей. Высоко над головами проходили высоковольтные линии электропередачи на стальных решетчатых опорах: напоминание о предназначении этого маленького сообщества.
Группу прессы – мужчин и женщин, естественно, отдельно – поселили в домике для посетителей. Четверым из них досталась одна просторная, но вполне удобная комната.
Ним взял себе комнату в домике для служащих. После ужина он остался выпить с несколькими журналистами, пару часов поиграл в покер, потом извинился и незадолго до полуночи ушел к себе. Сегодня утром он проснулся посвежевшим и был уже готов к завтраку, который начинался через несколько минут, в семь часов тридцать минут.
На веранде домика для служащих на чистом утреннем воздухе он рассматривал голубой конверт. Его доставил курьер фирмы, ехавший всю ночь, как современный Пол Ревир, из почтовой компании в Дэвил-Гейт и другие отдаленные пункты “ГСП энд Л”. Все они входили во внутреннюю систему связи компании, так что письмо Нима для почты лишним бременем не было. “Однако же, – невольно подумал он, – если бы Нэнси Молино узнала о том, что личное письмо доставляется таким образом, ее язвительность снова прорвалась бы”. К счастью, она не узнает. Неприятное воспоминание о Молино возникло из-за Терезы Ван Бэрен. Несколько минут назад, вручая Ниму письмо, Тесе сообщила, что тоже получила одно – с информацией о стоимости вертолета, о которой она вчера попросила. Ним был шокирован. Он запротестовал:
– Ты что же, и в самом деле хочешь помочь этой шлюхе пригвоздить нас к позорному столбу?
– Называя ее так, ты ничего не изменишь, – терпеливо объяснила Ван Бэрен. – Порой вы, стоящие у руля, не понимаете, что такое связи с общественностью.
– Если этот случай является примером такого непонимания, то ты чертовски права!
– Послушай, мы же не можем всех их победить. Я признаю, что Нэнси до ужаса надоела мне вчера, но когда я подумала хорошенько, то поняла, что она просто решила написать об этом вертолете, что бы мы ни делали, ни говорили. Поэтому-то я и хочу дать ей точные цифры, ведь если она спросит у кого-то другого или же ударится в предположения, то наверняка возникнут преувеличения. И еще. Сегодня я буду честна с Нэнси, и она будет знать это. В будущем, когда что-то еще случится, она мне поверит, а это сыграет свою роль.
