– Юбка расстегивается с левой стороны. Так же осторожно он расстегнул ее и снял. Когда Карен была раздета, сомнения все еще одолевали его. Но его руки ласкали ее, медленно и умело двигаясь по ее телу. Теперь он знал, что она хочет этого. Она прошептала:
– Я хочу кое-что тебе сказать.
– Карен, я слушаю, – тоже шепотом сказал он.
– Я не девочка. У меня был парень.., это случилось, когда мне было пятнадцать лет, как раз перед тем, как я… – Она замолчала, и он увидел, как слезы потекли по ее щекам.
– Карен, не надо! Она покачала головой.
– Я хочу сказать тебе, потому что хочу, чтобы ты знал. С того времени у меня не было больше никого.
Он подождал, пока смысл сказанного дошел до него, и спросил:
– Не хочешь ли ты сказать?..
– Ты мне нужен, Нимрод. Ты весь!
– О Господи! – выдохнул Ним, чувствуя, что его собственное желание, никогда не заставлявшее себя ждать, уже проснулось. Он отбросил все сомнения и начал раздеваться.
Раньше его интересовало, как и, наверное, других, возможен ли секс между здоровым мужчиной и женщиной-инвалидом? Будет ли женщина, такая, как Карен, только пассивна? Сможет ли мужчина любить женщину, не получая ничего в ответ? И в конце концов, будет ли это удовольствием для одного, для двоих или ни для кого?
Он получал ответы на вопросы, и все они были неожиданными.
Карен просила, отвечала, возбуждала, удовлетворялась. Пассивным оставалось лишь ее тело. Но ее кожа, грудь, влагалище, поцелуи, страстные крики ежесекундно доказывали Ниму, что он занимается любовью не с куклой, не с манекеном. И наслаждение было длительным, и они не хотели его завершения. Он чувствовал, как возбуждение нарастает все больше и больше, как оно захватывает всего его, пока наконец не наступил финал. Они оба достигли блаженства, это была кульминация симфонии, верх мечтаний.
Потом.., еще раз.., и возвращение к нежности и ласке.
Ним осторожно лежал рядом с Карен, испытывая счастливую усталость. Ему было интересно, о чем она думает, и раскаивается ли в том, что произошло?
Как будто прочитав его мысли, она пошевелилась и сказала сонным, но счастливым голосом:
– Нимрод, этот день – самый лучший в моей жизни.
Глава 4
– У меня был тяжелый день, и хочется выпить, – сказала Синтия. – Обычно здесь бывает скотч. Вы как?
– Не прочь, – ответил Ним. Прошел час с того времени, как они с Карен занимались любовью, и она теперь спала. Ему хотелось выпить.
Старшая сестра Карен пришла около двадцати минут назад, открыв дверь своим ключом. Ним успел одеться чуть раньше.
Она представилась как Синтия Вулворт.
– Сразу же предварю ваш вопрос: мой муж, к сожалению, не связан с той богатой семьей. Наверное, я полжизни посвятила ответам на этот вопрос и теперь спешу ответить, еще не услышав его.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказал он. – Я запомню раз и навсегда.
Синтия, как он заметил, отличалась от Карен, несмотря на некоторое сходство. Карен была стройной блондинкой. Синтия – брюнетка с полноватой фигурой. Синтия казалась более яркой личностью, но это легко объяснялось ее физическим здоровьем. Общим же для них была редкая красота – тонкие черты лица, полные губы, большие голубые глаза, безупречная кожа, изящные руки. Ним решил, что обе представительницы Слоун унаследовали свое очарование от матери, Генриетты, в которой еще сохранились следы былой красоты. Ним вспомнил, что Синтия на три года старше Карен, то есть ей было сорок два, хотя выглядела она значительно моложе.
Синтия принесла виски, лед и содовую. У нее были размеренные, скупые движения. Сразу после своего приезда она сняла мокрый плащ и повесила его в ванной, обменялась приветствиями с Нимом и тут же приказала:
– Посидите и расслабьтесь – вот вечерняя газета, – а я позабочусь о сестре.
Она зашла в спальню Карен, закрыла за собой дверь, так что Ним различал только приглушенный звук голосов.
Через пятнадцать минут она вышла от Карен и объявила, что та уснула.
Теперь, сидя напротив Нима, она помешивала в своем бокале.
– Я знаю, что случилось сегодня вечером. Карен рассказала мне, – прервала она недолгое молчание. Ним даже вздрогнул от такой прямоты.
– Я понял это, – было единственным, что он мог промямлить в ответ.
Синтия откинула голову назад и, рассмеявшись, погрозила ему пальцем.
– А вы испугались. Думаете, наверное, буду ли я вам мстить или вызову полицию!
– Не уверен, хочу ли я или нуждаюсь в том, чтобы обсуждать с вами… – буркнул он.
– О, продолжай! – Синтия не переставала смеяться. Внезапно ее лицо стало серьезным. – Нимрод – уж прости, что я так называю тебя, – прости, если смутила тебя, я вижу – это так. Позволь сказать тебе кое-что. Карен считает тебя добрым, мягким, любящим мужчиной, а встречу с тобой – самым важным событием в своей жизни. И если тебя интересует мнение со стороны, то я считаю так же.
Ним глядел на нее. Второй раз за сегодняшний вечер он видел женские слезы.
– Тьфу! Совсем не хотелось этого. – Маленьким платочком Синтия вытерла глаза. – Думаю, что я так же счастлива и довольна, как и Карен. – И по-дружески добавила:
– Ну, почти так же.
Возникшее минуту назад у Нима напряжение пропало. Усмехнувшись, Ним признался:
– Могу сказать только одно: будь я проклят!
– Я могу сказать больше и скажу, – заметила Синтия. – Но сначала – как насчет того, чтобы выпить еще?
Не дожидаясь ответа, она взяла стакан Нима и снова наполнила его, так же как и свой. Вернувшись на свое место, она сделала глоток и продолжила, аккуратно подбирая слова:
– Ради тебя, Нимрод, и ради Карен я хочу, чтобы ты понял кое-что. То, что случилось сегодня, было чудесно и красиво. Ты можешь не знать или не понимать этого, но некоторые люди относятся к инвалидам как к прокаженным. Я видела это сама, Карен сталкивается с этим чаще. Вот почему в моем справочнике ты именуешься как Хороший Парень. Ты вел себя с ней как с настоящей женщиной… О, ради Бога!.. Я опять заплачу.
Платок Синтии был совсем мокрый. Ним подал ей свой, и она взглянула на него с благодарностью.
– То, что ты делаешь… Карен сказала мне, что… Он застенчиво пробормотал:
– Знаешь, я ведь случайно оказался здесь и увидел Карен.
– Так обычно и бывает.
– И то, что произошло между нами.., ну, я этого не планировал. Я никогда не думал… – Ним запнулся. – Это случилось само собой.
– Я знаю, – сказала Синтия. – И раз мы об этом заговорили, разреши мне задать тебе вопрос. Ты испытывал, испытываешь чувство вины?
