«Знала ли ты, что делала, — подумал он. — Что все время работала на самми?»
Он едва мог выносить ее вид. И, тем не менее, каждый раз, когда он ранил ее своим презрением, его самого жалило так же сильно. Потому что он — мягкосердечный старый дурак.
Фрей подбежал к панели на одной из посадочных стоек «Кэтти Джей» и набрал код. Грузовая рампа зашипела, открываясь, и они поторопились укрыться от дождя. Малвери поднимался последним. Он был на полпути к трюму, когда за облаками замелькали вспышки молний, освещая огромный черный фрегат, скользивший по небу. Над головами прокатился раскат грома.
Он знал это судно. «Делириум Триггер».
— Малвери! — крикнул Фрей. — Быстрее!
Малвери смахнул капельки дождя с мокрых усов и поторопился внутрь.
Бесс неподвижно стояла в углу трюма; Крейк погрузил ее в сон на время путешествия в Теск, и ничто, кроме свистка самого Крейка, не могло ее разбудить. Сило подошел к сундуку и достал оружие. Они сложили его там еще до прибытия, в знак мирных намерений.
Фрей стал подниматься по металлической лестнице, ведущей на главную палубу.
— Забудь о них, — сказал он Сило, и добавил: — Док, ты мне нужен у автопушки.
Только через мгновение Малвери понял, чего от него хотят. Он предполагал, что «Кэтти Джей» вышла из строя и они вернулись только за оружием.
— Док, мы взлетаем, — нетерпеливо сказал Фрей. — Помнишь те штуки, которые пробужденцы присобачили к нашим моторам еще в лагере? Они не дают действовал устройству азриксов. Именно благодаря им пробужденцы все еще летают по воздуху.
— А что мы собираемся делать? — спросил Харкинс.
Фрей настолько удивился, что даже ответил на вопрос.
— Убираться отсюда, — сказал он.
И опять Малвери не сразу понял смысл слов Фрея, но по другой причине. Он просто не мог постичь, что они бегут от чего-то настолько важного, как то, что происходит сейчас в Теске.
— Кэп, — сказал он. — Если «Кэтти Джей» может лететь… Кэп, мы не можем просто так взять ее и улететь! Мы должны…
— Мы никому ничего не должны! — рявкнул Фрей. — Мы попытались предупредить их, и они, в благодарность, попытались убить нас. Эрцгерцог, генералы, каждая зажравшаяся жопа с ручкой в этом чертовом городе может тонуть в своем дерьме. Мне-то что. За исключением присутствующих, — добавил он, кивнув Крейку.
— Слишком добрый, — неопределенно сказал Крейк.
— Кэп, ты не можешь! — в ужасе воскликнул Малвери. — Они уничтожат Коалицию, сечешь! Разве ты не понимаешь? Страной будут править демоны!
— Чего ты хочешь? — крикнул Фрей. — Добавить наши трупы к этой куче? Послушай, док, я понимаю тебя. Ты благородный человек. Ты, Крейк и Харкинс, вы все очень благородные. Но сказка уже кончилась. Я рискнул своей шкурой ради ваших принципов, и эти ублюдки едва не повесили меня. Ну, у меня тоже есть принципы, и они хранят меня живым немного дольше, чем ваши желания. Так что я ухожу. Вы можете идти со мной или валить отсюда.
Команда обменялась неопределенными взглядами. Они не в первый раз слышали тирады кэпа, но он редко говорил с такими горечью и злостью.
— А что с Триникой? — спросил Крейк.
Имя чуть не послало Фрея в нокаут, на мгновение вышибив из него воздух. Гнев исчез из его глаз, сменившись чем-то худшим.
— Все кончено, — тихо сказал он. — Все позади. Все потеряно. С меня хватит.
Малвери подошел к сундуку, рядом с которым стоял Сило.
— Дай мне дробовик, — сказал он, протягивая руку. Сило вложил оружие ему в ладонь. — Патроны, — добавил он, и Сило повесил ему на плечо мешок, в котором что-то звякнуло. Малвери вставил патрон в казенник и с хрустом закрыл ствол.
— Док, ты не идешь? — спросил Фрей.
Тон его голоса заставил Малвери остановиться. Отставка. Этот человек был его другом. Они вместе прошли через черт знает что. Без «Кэтти Джей» он бы допился до смерти. Он знал Фрея, знал в точности, почему он так поступает. Он хотел бы остаться, хотел бы поддержать его, помочь ему справиться со всем этим.
Но здесь, сейчас, были вещи поважнее Фрея.
— Я не иду, — ответил он.
Фрей воспринял новость без эмоций. Он повернулся к Крейку:
— Ты?
— Фрей, — сказал Крейк. — Не делай этого.
— Я улетаю, Крейк. Ты остаешься или идешь со мной?
Крейк невозмутимо встретил его взгляд:
— Я не могу уйти.
— Ты решил, — сказал Фрей. — Твоя женщина, а?
— Не только, — ответил Крейк. — И, если я остаюсь, Бесс тоже остается.
— Естественно, — сказал Фрей. — А ты, Харкинс?
Харкинс выглядел расстроенным.
— Кэп… Я хочу сказать… А не можем ли мы остаться?
— Я не останусь, — сказал Фрей. Он был непреклонен. — А ты?
Харкинс повернулся к Малвери и Крейку, словно они могли помочь ему выйти из трудного положения. Но они ничем не могли помочь ему. На мгновение он заколебался, потом его лицо затвердело, он выпрямился и поднял голову. Он посмотрел Фрею в глаза и отдал честь.
— Для меня было честью служить на твоем корабле, кэп, — сказал он.
Фрей вяло кивнул, словно себе самому. Наступило мучительное молчание. Все, стоявшие там, жалели его. Фрей всегда был человеком, который рисковал на слабой руке и продолжал рисковать еще больше, чтобы выкарабкаться из опасной ситуации. Они уже теряли членов экипажа, но ничего похожего на это не было. Это разлучит их навсегда. Никто не хотел видеть распад экипажа «Кэтти Джей», но Кэп форсировал ход событий. Он уперся как бык и заставил их выбирать между верностью к нему и верностью к их стране. Может быть, если бы он знал, к чему это приведет, он не стал бы настаивать. Но сейчас было слишком поздно дать задний ход.
— Лады, — пренебрежительно сказал он, отворачиваясь, чтобы подняться по лестнице. — Хватайте ваше оружие и убирайтесь с моего корабля. Остальные…
— Я не иду, — сказала Ашуа.
Фрей остановился, плечи взбугрились от напряжения.
— Ты тоже?
— Я тоже.
— Ты предательница, — сказал он, стиснув зубы. — Ты дитя трущоб и провела почти всю жизнь в Самарле. Они, вероятно, повесят тебя, если ты выживешь. Во имя тлена, что ты им должна?
— Я ничего не должна им, — сказала она. Он перевела взгляд на Крейка, а потом на Малвери, на которого посмотрела с неожиданным вызовом: — Я не предательница, — сказала она ему. — Да, я сделала ошибку. А ты никогда не делал ошибок?
Она сказала это так, словно знала. Знала о его друге, Хенвиде Клэке, о той ночи, когда Малвери оперировал пьяным, и о смерти, которую он не забудет никогда в жизни. Он посмотрел на нее, на ее грязно-рыжие волосы, колючие от дождя, и она показалась ему чертовски юной. Просто девочка, на самом деле. Которая прожила всю жизнь, сражаясь на своей стороне. И все, кого она знала, в конце концов, бросали ее. И ему стало стыдно, очень стыдно, что он едва не сделал то же самое.
