— Если они захватят большую дорогу из города во дворец, они смогут привести бронированные повозки и хрен знает что еще, — проворчал Малвери. Он шлепнул Фрея по плечу. — Пошли. Предстоит еще много сражаться.
Они, вслед за остальными, быстро пошли через двор к воротам, охранявшим улицы, которые выходили на вершину утеса. Впереди шли рыцари Центурии. Самандра нашла взглядом Крейка прежде, чем исчезла под аркой. Крейк бы хотел, чтобы она была рядом с ним, но он понимал. У нее есть работа, которую надо сделать. Дело слишком важное, и она не может нянчиться с ним, как с ребенком.
У ворот шел ожесточенный бой. Через арку проходила узкая дорога, по обе стороны которой находились конюшни и магазины. У самых ворот стояли сторожевые башни, у подножия который кипела сама жестокая схватка. Толпа пробужденцев пыталась пробиться вверх по дороге, подавив защитников числом. Выплескивали огонь дула винтовок; воздух был наполнен треском револьверных выстрелов; кричали люди.
Над головами завис штурмовик пробужденцев, выбиравший цель для удара по силам Коалиции. Появилось еще больше рыцарей Центурии: Элдрю Гриссом — вокруг него вился пыльник, ножи сверкали — и Граниэл Трейт, Кувалда. Подошли големы и принялись размазывать людей о стены. С ними пришла Бесс, не обратив внимания на команду Крейка остаться. Сражение манило ее слишком сильно.
Крейк, не выходя из-под прикрытия зданий, передвигался по улице короткими перебежками. Его потная ладонь сжимала рукоятку револьвера. Ашуа держалась рядом с ним. Он сомневался, что мог быть спокоен рядом с ней. Голова говорила, что ей нельзя доверять, что она может быть на стороне врага. Но очень трудно ненавидеть того, кто еще вчера был другом. И в нем было слишком много сочувствия, слишком большая склонность к неуверенности в себе.
Кроме того, сейчас и без того много забот, зачем еще придумывать лишние.
За их спинами, у входа на улицу, появилась пара стражей. Крейк заметил их только потому, что смотрел назад, на Ашуа. Он выкрикнул предупреждение, направил на них револьвер и трижды выстрелил. Два стекла разлетелись вдребезги, соседний дверной косяк получил тяжелую рану. О врагах из плоти и крови позаботились другие солдаты Коалиции.
— Когда это все закончится, я научу тебя стрелять из этой штуки, — пробормотала Ашуа и проскользнула мимо него, чтобы идти впереди.
Крейк почувствовал, как густо покраснел. Он легко бы перенес такое от Малвери, но казалось неправильным, что к нему пренебрежительно относится тот, кого совсем недавно обвиняли в предательстве. Он ожидал немного большей скромности от того, кто хотел вернуть его расположение; однако, в любом случае, скромность не входила в число добродетелей Ашуа.
Заныли моторы — штурмовик, висевший наверху, начал атаку, — и сверху послышалась барабанная дробь пушечного огня. Разлетелось стекло, вспучился камень, раскололось дерево — штурмовик начал обстреливать улицу. Несколько солдат Коалиции, к своему несчастью не успевшие укрыться, заплясали и запрыгали, когда на них обрушился свинцовый дождь. Один из големов — несомненно, цель обстрела — с металлическим визгом отлетел в сторону и остался лежать на камнях мостовой разбитой, исковерканной грудой.
Крейк опять вжался в стену и закрыл уши руками. Он и раньше бывал под обстрелом, но Саккан не походил на это. Шум, движение и ужас подавляли.
Потом громыхнуло «бум-бум-бум». Автопушка. Нос штурмовика взорвался и изуродованный остаток врезался в соседнюю крышу. Люди бросились врассыпную, когда дом накренился и рухнул на улицу лавиной из кирпичей и черепицы. В воздух взметнулась пыль, огромное облако заволокло ворота.
Малвери зашелся от смеха.
— Похоже, они забыли о Грудже! — крикнул он. Пробегавшие мимо солдаты улыбнулись и побежали к воротам, используя облако пыли как прикрытие. Крейк поискал глазами Бесс, но не нашел ее. Используя короткую передышку, он стал перезаряжать револьвер.
Он все еще стоял, нагнувшись и засовывая последний патрон, когда на него обрушился ужас.
«О, нет, — подумал он. — Они здесь».
Ружейный огонь позаикался и сменился тишиной. Мрачная решимость на лицах превратилась в жалкий страх. Обычно отважный Малвери стал пятится, хныкая как младенец. Ашуа свернулась в комок и обняла себя руками.
Рука Крейка поползла к груди. Он почувствовал холодное прикосновение металлического амулета к коже. Одного из устройств, которые он и Кайн разработали для защиты от силы императоров.
«Не работает, — подумал он, когда паника схватила его. — Амулет не работает!»
Ноги ослабели, и он покачнулся. Он вытянул руку, чтобы сохранить равновесие, но подвели колени. Вес неудачи обрушился на него и повалил на землю. Все, ради чего они рисковали в особняке Тарлоков, смерть Джез и Пелару, мечты кэпа о спасении возлюбленной — все оказалось напрасным. Знание, которое они добыли об императорах, не означало ничего. Потому что амулеты не работали.
Что-то задвигалось в облаке пыли. По луже зашлепали ноги в тяжелых ботинках. Из дождя и крутящегося мрака появилась фигура в маске и плаще, одетая с ног до головы в черное.
Голем затопал по улице, направляясь к императору. Тот поднял руку в перчатке и схватил голема; через мгновение на землю упала куча обломков.
«Мы не можем сражаться с ними. Только не с императорами. Мы не можем победить их!»
Крейк заметил Самандру на другой стороне улицы; она вжалась в стену там, где сражалась. Она была едва видна на краю оседающей пыли, ее лицо было перекошено страхом. Ее вид глубоко поразил его. На этом лице никогда не было страха, эти глаза никогда не были такими широкими и испуганными. Она была такой сильной и умелой, намного сильнее его. То, что ее сделали беспомощной, он воспринял как оскорбление понятия «благопристойность».
Амулет на груди Крейка стал холодным. Холодным, как лед. На самом деле похолодело все его тело.
В точности как тогда, когда он использовал свой зуб. Потому что демон в медальоне высасывал из него жизненную силу.
Потому что медальон работал.
Он нашел силу, сам не зная где. Его страх был не сверхъестественным. Он был таким сильным только потому, что он, ошибочно, приписал его воздействию императора. Нет, это честный человеческий страх, и его можно преодолеть.
Не сводя глаз с Самандры, он сжал зубы и заставил себя двигаться. Усилие казалось огромным, расстояние непреодолимым. Но, каким-то образом, он встал на колени, а потом на ноги.
Император медленно повернул к нему голову, вперив в него свой смертоносный взгляд. Крейк поставил одну ногу перед собой, потом другую. Горло пересохло, мускулы дрожали. Все равно, что идти против течения. Но он пошел, медленно пошел по улице. Пошел к императору.
Облако пыли уже начало рассасываться, его смывал дождь. За первым императором появился второй. А за этим шли пробужденцы, сотни солдат, вооруженных винтовками. Они ждали, когда облако полностью рассеется, чтобы убедиться, что их враги не в состоянии сражаться. И убить беззащитных противников.
