Но Сило был не в том настроении, когда на него можно было не обращать внимание.
— Для отступления во дворец нет времени! — проревел он. Остальные солдаты перестали отступать; он завладел их вниманием, по меньшей мере, на мгновение.
Он указал на небо, где сгрудились остатки флота пробужденцев вместе с самарланцами:
— Там, наверху, находится человек, который рискует собственной жизнью, чтобы спасти этот чертов город. Человек, у которого есть миллион причин бросить все это дерьмо, но он все равно это делает! И он собирается выключить тайное оружие пробужденцев, чтобы мы могли снова использовать зенитки и разгромить этих ублюдков самми. Но сначала мы должны захватить эту пушку! У вас всех есть приказ, лады? Разве не сам эрцгерцог поручил вам эту работу?
— Серж погиб, — запротестовал один из солдат.
— И кто, черт побери, сейчас нами командует? — спросил кто-то еще. — Где Трейт?
— Трейта убило. Сам видел. Он стоял прямо на пути падающего фрегата.
Новость тяжело ударила по ним. Один из рыцарей Центурии? Эти мужчины и женщины были героями Коалиции. А лучшие превращались в легенду. Казалось совершенно невозможно, что один их них может быть убит каким-то фрегатом.
— Вам не нужно никаких командиров! — крикнул Сило. — И вам не нужно никаких рыцарей Центурии! Нужно просто взять в руки винтовки и сражаться! Это ваш дом!
Среди солдат наступило молчание. Замолчал даже коренастый солдат. Некоторые были пристыжены, некоторые пришли в ярость. Они глядели друг на друга, пытаясь угадать, что думает сосед, стремясь выработать общее мнение.
— Черт меня раздери, но я с тобой, — послышался громкий голос, и рядом с ним встал Малвери.
— Я тоже, — сказала Ашуа. Ее татуированное лицо было запачкано кровью, но она все равно присоединилась к ним.
Элтенби недоуменно посмотрел на своих товарищей. Поскольку никто не заговорил, он шагнул вперед.
— Мы, чо, дадим иностранцам показать нам, как нужно сражаться? — спросил он их. — Мы, чо, дадим человеку из Муртии защищать нашу страну?
— Они окопались! Захватили ворота! У них пулемет! — послышались крики протеста, но они упали на бесплодную почву. Солдаты стали перешептываться. Их гордость была задета, и они отошли от потрясения, вызванного падением фрегата.
— Кого волнует, что у них там есть? — крикнул кто-то. — Мы — армия Коалиции! — Последовало бурное одобрение.
— Я не побегу от кучки крестьян и колдунов! — проорал чей-то голос.
— Давай покажем этим гнилым самми вардийское гостеприимство!
Вскоре они уже подзадоривали друг друга, выкрикивая лозунги и насмешки. Воинское товарищество, на мгновение разбитое несчастьем, опять сплотило их. Сило тоже это почувствовал; он знал его силу по тем отчаянным дням в Самарле, когда он был бойцом сопротивления и помощником командира маленькой армии.
Его наполнило возбуждение. Сейчас они все перешли на его сторону и смотрели на него, как на предводителя. Больше не имели значения цвет его кожи и особенности внешности. Из человека он стал идеей. Линзой, которая собрала их вместе, каналом для передачи их боли и страха, храбрости и ярости.
— Пошли, отобьем пушку! — крикнул он, и на этот раз они закричали вместе с ним.
Они торопливо пересекли площадь, по дороге собирая всех оставшихся. Как только большинство решило сражаться, остальные пришли к ним. К тому времени, когда они добрались до дымящегося барьера из обломков, их уже было около семидесяти, в том числе и голем.
— Эти штуки нас понимают? — спросил Сило у Элтенби, пока огромное металлическое создание тяжело ступало рядом.
— Насколько я могу сказать, да, — ответил Элтенби.
— Он нам понадобится, — сказал Сило.
Он повернулся и обратился к остальным:
— Как только мы окажемся за теми обломками, они начнут по нам стрелять. Там почти нет укрытий, так что пригнитесь к земле и продолжайте идти. Впереди пойдет голем. Когда мы доберемся до ворот, он должен будет как следует стукнуть в них! Сейчас зарядите винтовки. Как только мы начнем, мы уже не вернемся!
Солдаты начали совать патроны в револьверы. Лица некоторых из них стали серыми и бледными, других — напряженными. Они испугались, пришло время. Как и любой нормальный человек. Но они черпали храбрость у товарищей.
Малвери и Ашуа стояли около Сило, заряжая свое оружие, как и все. Доктор постоянно бросал озабоченные взгляды на Ашуа, которая в конце концов не выдержала и раздраженно тряхнула головой:
— Что?
— Может быть, ты посидишь там, — он неопределенно махнул головой. — Может быть, у тебя сотрясение мозга.
— Я не буду сидеть ни на какой хрени, — сказала Ашуа и продолжила вставлять патроны в барабан револьвера.
— Я только имею в виду… — промямлил Малвери. — Ну, ты знаешь, если ты хочешь чего доказать… Я имею в виду, что ты не должна…
— Должна, — рявкнула она, наклонилась к нему поближе и ткнула ему в грудь. — Да, должна. Потому как кое-что внутри тебя все еще сомневается. Ты все еще спрашиваешь себя, делаю ли я это по-настоящему или все время играю, для тебя. — Она зло оттолкнула его. — Так что если потребуется какая-нибудь тупая смерть или дерьмовая атака, чтобы убедить тебя, я так и сделаю. Да будь я проклята, если я дам тебе выбросить меня из-за маленькой ошибки.
Малвери открыл было рот для ответа, но потом закрыл. Он прочистил горло и пристыженно посмотрел на нее.
— Кроме того, — сказала она, — самми подставили меня. Самое мало, что я им должна, — несколько выстрелов из зенитки по их жопе.
Сило вставил последний патрон в дробовик, и потянул цевье назад и вперед, чтобы патрон ушел из магазина в патронник. Он помнил, что кэп приказал ему привести обратно Малвери и Ашуа целыми и невредимыми. Но было кое-что поважнее их безопасности.
— Пошли! — крикнул он. — Пошли! Пошли! Пошли!
Голем заревел, солдаты закричали и завыли, зажженные предчувствием и страхом. Потом они полезли вверх по откусу из обломков с големом во главе, и Сило полез с ними. Камни качались под ногами, приходилось карабкаться и резать о них ладони. Но вот откос закруглился; он добрался до гребня и стал спускаться по другой стороне, неловко скользя и прыгая с одной точки опоры на другую. И тут началась стрельба.
К тому времени, когда его ботинки коснулись земли, он оставил позади себя всех, кто последовал за ним. Сила лилась через него, и он пылал от гнева. Дыхание громом отдавалось в ушах. Он чувствовал себя могучим, непобедимым, готовым броситься в пасть смерти.
Пули свистели и визжали вокруг него. В него либо попадут, либо нет. Он ничего не мог поделать этим, только бежать.
Впереди лежал невысокий пригорок, к которому вела разбитая дорога; сожженная трава и еще мало что — вот и все, что было вплоть до каменного кольца позиции противокорабельного орудия. Стражи на стене стреляли из винтовок, и на треножнике стоял пулемет, ожидая, когда они подойдут поближе. Небо над ними вспыхивало и грохотало, самарланцы и маны обменивались выстрелами из пушек.
