Крики. Протесты. Тревога. Он услышал удар и шум падающего тела. Триника вскрикнула, ее крик пробился сквозь помехи и пронзил его насквозь.
Все увидели это на его лице.
— Кэп… — сказал Малвери с предостережением в голосе.
— Она в беде, — сказал Фрей и оглянулся, как безумный. — Она в беде!
— Кэп, мы должны идти! — настойчиво сказал Малвери.
— Идите, — ответил Фрей. — Все, убирайтесь. Я иду за ней.
— Это слишком важно! — запротестовал Малвери.
— Ага, — сказал Фрей. — Так оно и есть. — С этими словами он распахнул дверь и выскочил в коридор.
Малвери выругался. Ашуа оторвала взгляд от доктора и в замешательстве посмотрела на исчезающего капитана.
— Мы, чо, вот так дадим ему уйти? — спросила она.
— Я, знаешь ли, надеюсь, что он спасет ее, — прорычал Малвери, с некоторым трудом поднимаясь на ноги. — Тогда я смогу выставить на луну ее бледный зад и как следует врезать по нему.
Он выскочил из двери и погнался за капитаном; остальным ничего не оставалось, как последовать за ним.
Глава 20
Садовник — Фамильные связи — Обвинения — Вверх на крышу — Давно-ожидаемое признание
Крейк распахнул дверь дома брата и увидел поле битвы.
В холодной зимней ночи раздавался треск и рявканье ружей. Шакльморцы, из укрытия, стреляли из помповых дробовиков, клубы их дыхания поднимались в воздух. На окружавшие имение стены взбирались мужчины, отбрасывавшие длинные тени в свете электрических ламп. Люди из ближайшей деревни и соседних сел; люди, которые когда-то благодарили Роджибальда Крейка за богатство и процветание области, люди, которым он оказал многочисленные услуги, люди, для детей которых он основал школу.
Крейк чувствовал как гнев, так и страх. Неужели они напали на особняк? Неужели они на самом деле напали на особняк? Но он не мог не доверять собственным глазам.
Основная масса сельчан собралась за воротами. Он слышал их нестройный яростный рев. Шакльморцы стреляли по ним из-за фонтанов и садовых стен. Крейк увидел, как один человек споткнулся и упал в руки своих товарищей, но те, непоколебимые, просто пошли дальше. Однако сломать толстые и прочные ворота было не так-то легко. Несколько человек обмотали цепь вокруг железной перекладины, без сомнения надеясь повалить их. Другие стреляли между перекладинами, отвлекая внимание шакльморцев.
Их было так много. Так много, и еще многие забирались на стену. Некоторых убили, но Крейк видел, как остальные спрыгивали вниз и растекались по окутанным темнотой газонам, плохо одетые люди с дубинами или револьверами.
Кондред встал рядом с ним и оперся на него; Крейк поддержал брата рукой. Кондред застонал, знак усталой безысходности, вырвавшийся из самых глубин его существа. В ровном свете, лившимся из дома, он казался слабым и осунувшимся. Он был босиком, красный шелковый халат не мог защитить его от холода. На его лице было что-то вроде обреченности, словно он давно ждал, что этот день придет.
— Они же пришли за тобой, а? — прорычал чей-то голос. Крейк повернулся и увидел одного из садовников, человека, которого он не знал; тот быстро шел вдоль дома. Коренастый небритый мужик в матерчатой шапке, натянутой по уши. В руках он держал лопату наперевес, так, словно это было оружие.
— Демонист! — сплюнул он. Потом он посмотрел на Кондреда: — И ты, его кукла! Каким черным искусством ты смог вернуть его, когда ни один док не мог? Кем бы ты ни был, больше им не будешь.
В глазах этого человека Крейк увидел страх, ярость и жажду убийства, и отступил в вестибюль, волоча за собой Кондреда. Но садовник неожиданно бросился на него, сделав выпад лопатой. Крейк отпрыгнул в сторону, споткнулся, вес Кондреда потянул его вниз. Они оба не удержались на ногах и рухнули на паркетный пол.
Садовник, не обращая внимания на Кондреда, подбежал к Крейку, который пытался встать. Он пнул Крейка в плечо и бросил его обратно на пол. Подняв лопату, штыком вниз, он направил острую кромку на горло Крейка. И заколебался. Не так-то просто убить человека. Но Крейк знал, что пойдет пара секунд, и садовник наберется храбрости.
На Крейка снизошло странное спокойствие. Он посмотрел на морщинистое лицо садовника, наклонившегося над ним, и его губы оттянулись назад в широкой усмешке.
— Эй… — спокойно сказал он, хотя было достаточно больно говорить, когда у тебя на груди лежит человек. — Эй, в этом нет необходимости.
Садовник посмотрел на него сверху вниз, и тут же его внимание что-то привлекло. Блеск золотого зуба. Крейк увидел, что боевой задор в глазах садовника слегка поугас.
— Здесь… — пробормотал он. — Прекрасный зуб.
— Так оно и есть, не правда ли? — сказал Крейк. — А сейчас, почему бы тебе не положить эту лопату и не дать мне встать?
Садовник посмотрел на лопату так, словно не совсем понимал, как она оказалась у него в руках.
— А чо? Могу, — сказал он, шагнул назад и отбросил лопату, глядя на Крейка, как баран.
Крейк начал вставать.
— Очень хорошо. А сейчас почему бы тебе…
Грудь садовника взорвалась, осыпав лицо Крейка теплыми брызгами крови. Он упал на колени и повалился на бок. В дверях стоял шакльморец, сухопарый человек с дробовиком и редкой бородой на длинном вогнутом лице.
— Ты как, в порядке? — спросил он и поставил Крейка на ноги прежде, чем тот успел ответить. Потом он подошел к Кондреду и тоже помог ему встать.
Крейк вытер кровь с лица и посмотрел на мертвого человека, лежавшего на полу. В его спине виднелась влажная дыра. Под телом уже собралась лужа крови, по паркетному полу бежали крошечные каналы.
Еще один мертвый человек. Как только первоначальное потрясение схлынуло, он обнаружил, что это для него ничего не значит. Он прожил в этом мире достаточно долго, и его не мог потрясти труп незнакомца.
— Давай отведем его на посадочную площадку, — резко сказал шакльморец. — Мы улетаем.
— Я думал, что вы должны защищать имение, — сказал Крейк.
— Снаружи пара сотен человек, или я ослеп, — холодно ответил шакльморец, и закинул руку Кондреда себе на плечо. — Мы, во-первых, охотники за головами, во-вторых, телохранители и, в-третьих, наемники. Мученичество в наш список не входит.
— А что с нашим отцом? Роджибальдом Крейком?
— Стариком? Кто-нибудь позаботится и о нем.
Неопределенный ответ, и Крейк не был убежден. Кроме того, он хорошо знал отца.
— Отведи моего брата на посадочную площадку, — сказал он.
Морщины вокруг рта Кондреда стали глубже, ему явно не понравилось намерение брата.
— Оставь его, Грайзер. Ты же его знаешь. Он никогда не сделает то, что мы хотим.
