Но Фрей пришел раньше.
Тогда, благодаря своим связям среди неприкасаемых, она услышала о поезде, на котором повезут Железного Шакала. Ей нужны были деньги, чтобы нанять охрану или убежать, она еще не знала, что лучше. Так что она начала собирать людей для работы, но, каким-то образом, об этом узнал торговец слухами и продал эту новость Тринике Дракен. Триника послала за Ашуа Фрея, который и привел ее к ней. Очень странно, как все происходит в этом мире.
Ее пальцы поиграли над кнопкой. Раньше она имела дело исключительно с маленькими тайнами. Новость о пробужденцах была огромной. Настолько огромной, что могла свергнуть правительство, начать войну, спасти или уничтожить сотни тысяч жизней. И она боялась выпустить ее.
Но Малвери, конечно, прав. «Что они сделают с информацией — не мое дело».
Она начала нажимать на кнопку, и при каждом нажатии лампочка на другой грани куба вспыхивала. Когда она перестала передавать, лампочка начала вспыхивать сама по себе.
Переговоры начались.
Слаг нашел его.
Он нашел его в вентиляции, за одной из решеток, которые вели в большой мир, где жили большие существа. Как предмет оказался там, Слаг не знал. Его не было здесь раньше.
Он почувствовал предмет издали, выбираясь наружу из глубин, в которых лазали и носились крысы. Он услышал его на пределе слуха, что-то неприятное и сердитое. Сейчас, когда он понял, где предмет находится, ощущение стало сильнее. Глубокое, инстинктивное чувство, которое он не понимал, говорило ему, что предмета здесь быть не должно. И его нужно исследовать.
Он подкрался ближе. Из его челюстей свисал труп крысы. Жалкий экземпляр, но быстрый, и доставил ему больше неприятностей, чем был должен. Когда-то он пришпилил бы ее к полу и сломал ей шею быстрее, чем она бы поняла, что происходит. Но он стал медленным, его болящие мышцы отвечали на миг слишком поздно, и он упустил момент для прыжка. Гоняясь за ней, он устал и еще не полностью восстановился. Где его энергия?
Каждый день он спал дольше и двигался более скованно. Каждый день его сила уменьшалась. Он уже давно почувствовал разрушительное воздействие старости, и не мог сопротивляться ему вечно. Время брало с него пошлину, и каждый день он платил все больше за то, что избегал смерти.
Но его день еще не пришел. Не сегодня. Сегодня он еще может сражаться, бегать и убивать. Сегодня он еще воин, как и каждый день с того времени, когда перестал быть котенком.
Он уронил крысу на пол перед вентиляционной трубой, прошел вперед и понюхал странный предмет. Большая металлическая шкатулка. На ее поверхности виднелись декоративные пазы и резьба, но она была плотно закрыта. Слаг понятия не имел, для чего она, но понимал, что внутри что-то есть, и ему было интересно, что именно. Он настороженно обошел ее кругом, но даже после самой тщательной проверки так и не понял, что находится внутри.
Звук. В полумраке вентиляционной трубы он увидел блеск глаз. И она здесь, привлеченная предметом. Она присела при виде его, не уверенная, бежать или оставаться. Ее глаза перешли на мертвую крысу, лежавшую на полу между ними. Она взвешивала, может ли она схватить крысу раньше, чем он схватит ее.
Он медленно подошел ней, сузив глаза: знак мира, знак, что он не собирается сделать ей ничего плохого. Она отступила назад, смущенная, готовая сбежать. Он остановился, дал ей расслабиться, потом опять шагнул вперед и неторопливо взял крысу в зубы. Она все еще сомневалась, колеблясь на грани побега. Она была голодна и чувствовала сладкий запах. Кошка снаружи, жившая под небом, она не знала путей железного дома.
Он подошел, двигаясь все медленнее. Она отпрыгнула назад, наполовину готовая убежать, но не убежала. Он видел, что она боится. Еще один шаг, и он потеряет ее.
Он опустил голову и положил крысу на пол. Подношение. Потом отступил в вентиляционную трубу, сел на попу и внимательно посмотрел на нее.
Она понюхала крысу. Потом осторожно шагнула вперед, прыгнула, схватила крысу в челюсти и, скребя когтями по железу, умчалась обратно и пропала в трубе.
Ее запах еще долго витал в воздухе после того, как она исчезла. Слаг посмотрел на пустую трубу.
Нет, еще не сегодня. Но скоро.
Джез очнулась на свой койке, одна.
Она потеряла сознание. Опять. Но на этот раз намного острее и намного глубже. На этот раз не было никакой дезориентации, не было необходимости собирать мысли. Она отчетливо помнила все, что произошло на базе пробужденцев. И она пережевывала это, пока, будучи без сознания, бродила по темным закоулкам своего разума. И она узнала главное. Пелару — полуман; сейчас она поняла все.
Она была обманута. Ее обманули собственные чувства. Она подумала, что влюбилась. Наконец-то, после стольких лет, влюбилась.
Но нет, это не любовь. Это то, чего она иногда касалась, то, чего она страстно хотела, но никогда не осмеливалась взять. Любовь манов, чувство связи, соединения, истинного понимания другого существа, которое, в свою очередь, принимает тебя. Близость, намного более интимная чем все, что она чувствовала, будучи человеком.
Не имеет значения, на какую дорогу она повернула, маны тоже были там. Когда-то она боялась стать одной из них. Позже она думала, что может оставаться человеком, ничего не делая со своей манской частью. Еще позже она решила использовать ее, завороженная возможностями, которые она давала. Встреча с Пелару напомнила ей, что она сдастся, если забудет о своей человеческой стороне, что настал последний момент, когда она может свернуть с этого пути.
Но она обманывала себя. Долгие годы она боролась, сражалась и дергалась, но с того дня, когда она получила приглашение, ее курс был предрешен.
Но тогда почему так сильно болит сердце? Это только мышца, к тому же не работающая.
Она встала. Она была грязной, покрытой кровью и ужасно пахла. Не имеет значения. Маны не беспокоятся о внешней красоте.
Когда-то она была человеком, проклятым причастностью к манам. Но где-то на дороге жизни она стала маном, играющим роль человека.
Он открыла дверь каюты. В коридоре никого не было. Она могла слышать всех на «Кэтти Джей», и кое-кто из них был снаружи. Она поймала обрывки их мыслей. Ашуа на что-то злилась. Кэп был сбит с толку и одурманен. Но Пелару… она не чувствовала его. Впрочем, она никогда не могла слышать его мысли.
Она прошла по коридору к каюте Крейка, куда поместили такийца. Вот сейчас она услышала, как внутри бьется его сердце. Вот оно забилось быстрее, он узнал о ней. Она постучала в дверь, и он открыл ее.
Хотя теперь она знала все, ничего не изменилось. При виде его ее сердце наполнилось чувствами. Она думала, что ее привлекает его лицо, благородное лицо такийца, твердое и прекрасное, словно у героя какой-то древней легенды. Но это было не так. Просто родство демонских душ.
— Итак, ты знаешь, — сказал он. Он казался каким-то похудевшим и осунувшимся.
