— Да.
Он отступил в сторону, и она вошла внутрь.
Каюта Крейка была еще более загроможденной, чем ее, причем там почти ничего не было. Верхняя койка была книжной полкой, на которой лежали тома по демонизму, закрепленные грузовыми ремнями. Она неловко постояла несколько мгновений, остро чувствуя близость к Пелару. Потом села на койку. Пелару закрыл дверь и сел рядом с ней.
— Как это произошло? — спросила она.
— Я был в Йортланде, — сказал он. — Тогда, в самом начале, когда я только устанавливал связи, я должен был ездить и общаться с людьми лицом к лицу. У меня была назначена встреча на пропановой платформе на северном побережье. И, к моему несчастью, туман появился именно тогда, когда я там был.
— Но они не забрали тебя.
— Я отказался.
Она пристально посмотрела на него. Нет, он не лжет.
— Ты отказался от Приглашения?
— Как и ты, — заметил он.
— Только потому, что мана прервали. Если бы не это… — Ее глаза посмотрели вдаль. — Сомневаюсь, что я бы смогла сопротивляться.
По его лицу скользнуло кислое выражение.
— Я не могу сопротивляться им полностью. Я все еще… инфицирован.
Она удивилась тону его голоса:
— Ты ненавидишь то, что они с тобой сделали.
— Да, — тихо сказал он. — И их я тоже ненавижу.
— Но ты любил Осгера.
— Но это была не любовь! — крикнул он. — Да, я думал, что люблю его, но, когда я встретил тебя, я почувствовал в точности то же самое! Неужели ты не понимаешь? Я думал, что любил его, но они обманули меня!
Джез повесила голову. Непослушные пряди волос выбились из-под заколки и упали на лицо.
— О, я все понимаю великолепно, — сказала она.
— И все таки… — Пелару, похоже, сражался со словами. — Я знаю, что это чувство не настоящее, но я все еще чувствую его!
— Оно настоящее, — тихо сказала Джез. — Только оно не то, что мы думали.
Пелару сжал кулаки, но промолчал.
— Как ты ослепляешь меня? — спросила Джез. — Я не могу видеть твое сознание так, как у других.
— Даже не знаю, как я это делаю. Мне кажется, что у каждого по-другому, — сказал Пелару. — Ни один полуман не похож на другого. Осгер не мог управлять собой. Он менялся даже тогда, когда слышал самый тихий зов манов. Я видел, как он ускользал от меня, становился как они. Ему это нравилось.
— А тебе нет.
— Я им не отдам. Я им не отдам ни один дюйм. Они меня не получат. — Его руки задрожали. — Но есть кое-что… кое-что, с чем я не могу сражаться. И тогда будут изменения.
— Императоры.
— Их было двое, — прошептал он, почти извиняясь, и замолчал. Она подумала, что это очень странно: он любит манов и, одновременно, ненавидит их.
— Мы инфицированы, — наконец сказал он. — Это болезнь. Каждый день ты должен сражаться с ней. Каждый день. Иначе она заберет тебя.
Она пошевелилась и подняла голову:
— А что, если ты хочешь, чтобы тебя забрали?
— Не говори так! — Он прыгнул на ноги и зло взмахнул руками, словно хотел разбить ее слова. — Осгер тоже говорил так! Посмотри на меня! Разве я впал в кому после изменения? Разве я одичал и потерял рассудок? Нет! И только потому, что я не подчинился им, даже на дюйм. Потому что я держу себя под контролем!
«Ты управляешь собой? — подумала она. — Неужели это возможно?»
Он повернулся к ней с напряженным выражением лица, за которым стояло что-то, похожее на легкое отчаяние.
— Может быть я могу показать тебе. Я могу научить тебя подавлять это, и никто не заметит, что ты полуман. Я вижу, как остальные относятся к тебе. Они отшатываются от тебя, инстинктивно, и ничего не могут с этим поделать. Ты потеряла контроль над собой, вот и все! Я могу помочь тебе вернуть его!
В первый раз она видела его ясно, незатуманенная мыслями о любви. Он почувствовала в себе что-то незнакомое. Жалость. Жалость к этому бедному трогательному существу, которое отрицало то, чем является. Да, он вступил на этот путь против своей воли. Ну и что? Это произошло. Невозможно так долго отрицать свою природу.
— Я не хочу управлять этим, — сказала она.
Она посмотрела в его глаза и увидела в них шок. Он не мог поверить в то, что она сказала. Но она никогда не была более уверена в своих словах. Она встала, прошла мимо него и вышла из комнаты.
Последнее обещание, которое человечность предложила ей, оказалось ложью. Это была не любовь людей, но любовь манов друг к другу. Снаружи был ее род, всегда ждущий, всегда верящий. Они хотели, чтобы она присоединилась к ним. И она не смогла придумать ни одной причины, почему должна сопротивляться дальше.
Глава 25
Грубое пробуждение — Гнев — Собрание — Разделенная верность — Сило говорит
Фрею снилось, что он лежит в металлической коробке, и кто-то яростно бьет по ней снаружи. Он проснулся, и оказалось, что это правда.
— Кэп! Вставай, ты, спящий идиот! — проорал Малвери, колотя в дверь каюты. Фрей спрыгнул с койки, пытаясь встать, и ноги подвели его. Он упал на пол посреди разбросанных чемоданов, врезавшись локтем в угол кровати. И выругался изо всех сил. День начался не слишком хорошо.
Он отпер дверь и распахнул ее. Там стоял Малвери с дробовиком в руках, одетый в грязную пижаму, в которой он спал, на ногах тяжелые ботинки. В первое мгновение вид доктора в нижнем белье смутил Фрея. Однако потом он вспомнил, что сам в длинных кальсонах, и сообразил, что Малвери только что выскочил из кровати, как и он сам.
— Они нашли нас! — проорал док. Последние волосы, которые у него еще оставались, торчали во все стороны, в глазах плескалось тяжелое похмелье. — Коалиция здесь! — добавил он и вылетел в коридор. Он застегнул только одну кнопку на заднем клапане пижамы. И Фрей увидел то, что ему, он знал, никогда больше не захочется увидеть.
Какое-то время он стоял и сонно тер голову. Вчера он принял слишком много шайна, и сейчас все было слегка сумбурным. Потребовалось время, чтобы новость проникла в голову.
Зато когда она там оказалась, он широко раскрыл глаза и полетел в кабину.
Звук работающих пропановых двигателей стал громче, он ворвался в кабину и посмотрел наружу через ветровое стекло. Увидев же, что находится там, он опять выругался. «Ярость Табингтона», тяжелый рыцарский файтер, примерно наполовину меньше «Кэтти Джей», но в три раза лучше вооруженный. Брусок из темного металла, громоздкий и смертельный. Он опускался на землю, держа нос направленным на «Кэтти Джей», орудия были готовы стрелять. Фрей не мог оторваться от земли — его тут же разнесли бы на куски. И у Малвери не было времени даже забраться в купол с автопушкой и повернуть ее.
