— Ты ужасно выглядишь, — сказала она с лживой заботой. — Ты вообще спишь?
— У меня была пара тяжелых дней, — сдержанно ответил он.
— Мы можем пройтись? — Она предложила ему руку и он взял ее. Прикосновение принесло слабое воспоминание о сексе. Раньше она была неопытной, всегда готовой и наполненной энтузиазмом. Было трудно совместить визжащую молодую женщину, которую он помнил, с этой элегантной леди, которая шла рядом с ним.
— Мне кажется, что ты приехал не для того, чтобы извиняться, — сказала она.
— Да, — ответил он. — Но, насколько я понимаю, я должен. Я никогда не умел выбираться из ситуаций, вроде той.
— Тебе стоило бы действовать получше, — сказала она. — Но не переживай. Что было, то прошло. На самом деле я должна поблагодарить тебя.
— Давай не заходить так далеко.
— Ну, если бы ты не убежал от меня, если бы ты не угрожал убить меня и не разбил бы мне сердце, я бы никогда не повстречала Харбли.
— Тогда я рад, что поработал на твое благо, — сказал он. Она попыталась извлечь из него обиду или сожаление, стремясь увидеть, сожалеет ли он о потере. Но в нем не было ничего, и он не хотел подыгрывать ей.
— Было приятно опять увидеть тебя, — сказала она. Но за ее улыбкой стоял легкий намек на разочарование, и она имела в виду не это.
— Тебя тоже, — сказал он, и тоже имел в виду совсем другое.
Они вышли из-под прямых лучей солнца и пошли вниз по усеянной солнечными пятнами аллее. Над головой шумели деревья, и они прошли мимо вырезанной из камня вазы, из которой струилась чистая вода.
— Итак, чем я обязана столь приятному визиту? — помогла ему Амалиция.
Фрей спросил себя, как выразить это словами. Вся идея была немного рискованной, но Фрей, бывало, шел и на бо́льший риск.
— Ты помнишь, что случилось, когда твой отец узнал про нас? — спросил он.
Она засмеялась:
— Как я могу забыть? Он послал меня в эту ужасную обитель. — Ее голос стал слегка жестче. — И ты оставил меня там, пропав на два года.
— Мне потребовалось много времени, чтобы напасть на твой след, — автоматически соврал Фрей.
Она погладила его руку:
— Дариан, я подозреваю, что это не совсем правда, но мы решили оставить это в прошлом, верно?
Фрею не слишком понравился ее тон. Судя по нему, наивная любящая девушка, которую он знал, исчезла навсегда. Это усложняло задачу.
— Я вел себя с тобой, как дерьмо, — сказал он, рассудив, что немного раскаяния не помешает.
— Избавь меня, — сказала она. — Я заслужила это, поверив тебе. Но давай не будет обсуждать прошлое. Сейчас мы совсем другие люди. По меньшей мере, я.
Однако Фрей не собирался ничего обсуждать.
— Ты ненавидела ту обитель, верно? — продолжал он. — Ты ненавидела своего отца, который запихнул тебя туда. На самом деле, если бы я не спас тебя, сейчас на твоем лбу был бы вытатуирован Шифр, и, вместо этих садов, ты бы проповедовала в каком-нибудь грязном уголке глухой деревни.
— Если ты хочешь тонко намекнуть, что я тебе чем-то обязана, могу ли я напомнить тебе, что ты спас меня, убив моего отца? — сказала она, заледенев. — И даже если я и была обязана тебе чем-то, твое поведение после его смерти покрыло все долги.
Фрей почувствовал, что зашел слишком далеко и сдал назад.
— Извини, — сказал он. — Просто высказал мнение: ты не дружишь с пробужденцами.
— Напротив, — сказала она. — Несколько поколений моей семьи были твердыми сторонниками пробужденцев. Мой отец лишился жизни, служа им. Я сама была готова войти в орден, но его смерть сделала меня главой семьи. И Харбли очень набожен. Нет никого более лояльного им, чем я.
Но в ее глазах стояла кривая усмешка, и они оба знали, что это неправда. Амалиция была женщиной неудержимых страстей. В ней бесконтрольно бушевали любовь и ненависть. Она поддерживала прочные связи с пробужденцами — по политическим причинам, — но в сердце она терпеть их не могла, и ее набожность была обыкновенным притворством.
— Давай предположим, гипотетически, что есть способ поставить пробужденцам фингал под глаз за то, через что тебе пришлось пройти, — сказал он. — Ты бы заинтересовалась?
— Дариан! — воскликнула она. — Почему я должна питать ненависть к пробужденцам?
— Ну, быть может, за то, что они превратили твоего отца в высокомерного ублюдка? — предположил он. — Ты сама знаешь, что именно эта пробужденческая чушь сделала из него тирана. Она разрушила твою юность. И если бы не она, Галлиан жил бы до сих пор. Он работал на них, помнишь?
— Наверно ты считаешь меня очень мстительной особой, — сказала она с озорным блеском в глазах. — Но продолжай. Мы же говорим гипотетически.
— Мне нужно поймать императора.
Фрей сделал еще несколько шагов по зеленой аллее, прежде чем осознал, что она остановилась. Он оглянулся. Она глядела на него, широко открыв глаза.
— Поймать? — спросила она, с изумленным смехом. — Ты хочешь поймать императора? Могу ли я спросить, зачем?
— Мне кажется, тебе лучше не знать подробностей, — сказал он. — Подумай.
— Да, поняла, — сказала она. — И чем я могу помочь тебе в этой, откровенно говоря, безумной затее?
— Мне надо, чтобы ты кое-что продала пробужденцам.
Она скрестила руки:
— Я жду объяснений.
— Помнишь Крейка?
— О, да, — ядовито сказала она. — Твой сообщник по преступлениям.
Ага, старая обида. Отлично, он ее достал.
— Отец Крейка не захотел встать на колени перед пробуженцами, и они послали императора, чтобы ввести его сына в кому. Они предполагали, что он там и останется, если Роджибальд их не поддержит.
Он замолчал, давая ей время подумать. Как и большинство аристократов, она считала знать священным орденом, на который не распространяются методы, применимые к беднякам. И ее шокировало, когда с одним из них поступили таким образом.
— А ты мне не врешь? — спросила она.
— Ты читала в газетах о случаях загадочной чумы, а?
— Возможно, — осторожно сказала она.
— А теперь подумай. Эта чума поражает только аристократов. Смешно, а?
— Только аристократов, которые противостоят пробужденцам, — заметила она. — И это не я.
Слабая защита, и он видел, что она это понимает.
Он пожал плечами:
— Скользкая дорожка. Как ты думаешь, сколько времени знать будет оставаться в безопасности при правлении пробужденцев, если они уже похищают первенцев? Сколько времени осталось до того момента, когда они придут сюда и потребуют все твои деньги, все твои особняки и вообще все, что у тебя есть?
