Из одного из домов вышла Самандра Бри и торопливо пошла через двор. Джез следила за ее приближением. Самандра завернулась в меховое пальто и накинула на голову меховой капюшон. Насколько могла вспомнить Джез, она в первый раз видела Самандру без треуголки. Но в Колючий Хребет пришла зима, и даже рыцарь Центурии мог здесь замерзнуть.
— Погода ухудшается, — грохотнул Малвери.
Она перевела взгляд на зеркало, в котором отражалась вся сцена. Они находились в гостиной, пустой и ничем не украшенной, но все равно более уютной чем те, к которым они привыкли. Малвери сидел на стуле около камина, из его большой лапы свисала бутылка грога. На столе рядом Ашуа играла в карты с Фреем, Харкинсом и Колденом Груджем. Сило сидел на конце стола, наблюдая за датчиками большого медного устройства, которые жужжали и ворчали на пределе ее восприятия.
Демонизм. Сильный демонизм, вотчина Морбена Кайна. Он заставлял ее стискивать зубы.
— Как вы думаете, они придут сегодня? — нервно спросил Харкинс.
— Не похоже, — отозвался Малвери.
— Прошло только два дня, — сказала Ашуа, выбирая карту для хода. — Могут пройти недели, пока они почешутся, если вообще побеспокоятся поднять задницу. У императоров есть дела поважнее, чем охотиться за всяким диссидентом, на которого настучали его приятели.
— У меня такое чувство, что прошли уже недели, — пробормотал Фрей.
— Потому что ты умеешь концентрироваться примерно так же, как чайка с поврежденным мозгом, — ответила Ашуа. — Лично я счастлива, что они задерживаются. За мостом стоит особняк, винный погреб которого полон до отказа, холодный погреб набит хорошим мясом, а в библиотеке больше книг, чем я видела за всю жизнь. — Она сделала ход и собрала всю кучку. — Мне хорошо.
Фрей выругался.
— Может быть, еще сыграем в рейк? — сказал он жалобным голосом.
Кэп плохо переносил ожидание. Она спросила себя, сколько потребуется времени прежде чем он решит, что действие — любое действие — лучше, чем бездействие. Прежде, чем он нарушит свое обещание команде и отправится за Триникой, невзирая на последствия.
Это любовь. Чувство, которое делает тебя глупцом. Она никогда не чувствовала его, и никто не чувствовал его по отношению к ней. Она завидовала Фрею, какие бы страдания любовь не принесла ему. У него было то, что она никогда не имела.
Но у нее было кое-что другое.
Дверь на лестницу открылась, внутрь влетел порыв холодного ветра. За ним появилась Самандра, стряхивавшая с себя облепивший ее снег.
— Снаружи холодно, как в заднице трупа, — пожаловалась она. — Я добавила угля, и огни будут гореть еще пару часов. Фрей, твоя очередь.
Фрей взглянул на свои карты и ничего не сказал.
— Мы, что, собираемся это делать каждый день? — простонал Малвери.
— Ты же хочешь, чтобы дома выглядели жилыми, верно? — ответила Бри. — Никто не сядет, если дома будут выглядеть необитаемыми. — Она подошла к Сило и через его плечо посмотрела на датчики. — Что-нибудь?
— Нет.
Джез попыталась отгородиться от демонического жужжания, которое шло от устройства Кайна. От него исходила смесь машинной и эфирной сил. Устройство работало на электричестве, которое вырабатывал генератор, питавший деревушку и особняк. Оно было связано с большими резонаторными мачтами, установленными на краях долины и настроенными на шум моторов. Все они были соединены, как в серьгах Крейка, но в намного большем масштабе.
Кайн имел доступ к чудовищным технологиям и, по мнению Самандры, являлся лучшим демонистом на планете. Но даже с его помощью они играли с огнем. Поймать императора было далеко не просто. Говорили, что те могут останавливать человеческое сердце одним усилием воли. Только маны могли сопротивляться им, хотя и не могли их поймать; императоры вызывали в манах такую исконную ненависть, что ни Джез, ни Пелару не могли остановиться, пока не убивали их.
Джез больше не интересовали их планы. Она ощущала все усилия экипажа как нечто далекое. Только изредка она проникалась их желаниями и потребностями. Все остальное время она просто находилась здесь, делая то, что необходимо, и ждала нужного мгновения. Мгновения определенности. Того мгновения, после которого она повернется спиной к этому миру и уйдет из него навсегда.
Устройство отвлекало. Она не могла выстроить свои мысли. Она почувствовала, что другие наблюдают за ней, пока она выходила из гостиной.
«…почему они терпят ее…»
«…меня бьет озноб, но это Джез! Не надо быть таким…»
«…надо что-то сделать с…»
Она поднялась по лестнице на верхний этаж, где находились две маленькие спальни с несколькими неубранными кроватями. Кое-кто из экипажа спал в доме. Все они дежурили по очереди, наблюдая за датчиками машины Кайна, и было легче оставаться здесь, чем постоянно бегать на «Кэтти Джей».
Она подошла к окну задней спальни и открыла ее. Перед ней лежал заснеженный холм, из которого густо торчали голые черные деревья. Она выбралась наружу, на покатую крышу, двигаясь быстро и уверенно по скользкой поверхности. Там, сидя прямо на коньке крыши, наполовину в снегу, находился Пелару. Она взобралась и села рядом с ним.
— Я надеялся побыть в одиночестве, — сказал он и мигнул, стряхивая снег с ресниц. Он надел пальто, но только для того, чтобы защитить свой прекрасный костюм. Как ман, он не чувствовал холода.
Джез проигнорировала намек. Ей нужно было поговорить с ним.
Отсюда, сверху, открывался великолепный вид на окрестности. Дома, конюшни и гаражи предназначались для слуг, которые летом работали в особняке. Зимой там жили только несколько стражников и смотрителей, наблюдавших за поместьем. Сейчас все они были закрыты на ключ в цокольном этаже особняка, чтобы не лезли под ноги, да и ради их собственной безопасности. За ними достаточно хорошо ухаживали, и, в конце концов, все обошлось без крови. Увидев Самандру Бри, стражники сложили оружие. Ее слава бежала перед ней.
Слева от себя Джез видела огни посадочной площадки, сияющие в полумраке; к ней вела короткая дорога. Там стоял корабль Рыцарской центурии вместе с двумя кораблями поменьше, принадлежавшими обслуживающему персоналу. «Ярость Табингтона» был тяжеловооруженным военным кораблем, однако параноики-богачи часто покупали себе такие. «Кэтти Джей» и «Файеркроу» были спрятаны дальше в долине, на случай, если их узнают.
Справа от нее виднелся мост, ведший в сам особняк, стоявший на каменном острове посреди неглубокого разлома, бежавшего по дну долины. Летом разлом заполнялся талой водой, и вся долина зеленела. Но сейчас она была похоронена в снегу, а из разлома несло холодом.
Особняк, ненадежно примостившийся на краю пропасти, занимал треть острова. Остальное занимали сады — мертвые до весны — и широкая дорога к мосту. Джез с трудом видела особняк, заваленный снегом; только свет в его окнах. Сейчас он выглядел темным, запретным местом, но она знала, что под светом солнца он станет белым и золотым — великолепное красивое здание.
