Помедлив, Арендар опускает меня на удивительно тёплую постель.
— Оиии… — доносится издалека.
Похоже, Пушинку он оставил на диване, где мы с ней задремали.
— Что-нибудь выяснили о нападавших?
— Ничего ценного. Связи Малри проверяют. Изменение в твоё расписание действительно внёс он.
— Вот видишь, это была не только моя вина.
— И всё равно тебе надо было уточнить расписание у Дариона.
— В следующий раз так и сделаю.
— Следующего раза не будет.
От злости перехватывает дыхание, но я усмиряю себя мыслью, что, возможно, Арендар так оптимистично уверяет, что впредь попытки убить меня будут пресекаться на корню. Я очень хочу в это верить и от всей души надеюсь, что он успокоился и понял, что мне нужна свобода.
— А кто… кто были те трое, что на меня напали?
— Элида Флос, Розалинда Фернау, Ларгетта Совинар. Второй и третий курс, обедневшие дворянские семьи. Они общались с Никалаэдой.
Элида и Розалинда — те самые девушки, к которым мы ходили в гости на чай. Весь вечер общались со мной и тут же попытались убить.
— Но почему?
— Зависть. Зависть к моему вниманию… — Арендар протягивает руку к моей щеке, но я уворачиваюсь.
Пушинка вкатывается в дверной проём. Болтая лапками, усиленно катится к громадной кровати. Проскочив мимо Арендара, подхватываю Пушинку на руки. Первый мой шаг — назад к Арендару, но тут же меняю направление и возвращаюсь в основной зал на диван, ставший мне постелью на остаток ночи.
— Лера, тебе надо поспать, — Арендар отправляется следом за мной.
От того, как он нависает надо мной, неуютно, но я с независимым видом поглаживаю Пушинку и продолжаю выведывать:
— Неужели эти девушки настолько глупы, что решили напасть просто из зависти? Ты что-то им обещал, что моё появление нарушило их планы? Они же могли вылететь из академии.
— Малри, как менталист, умело подогревал их злобу. И я, конечно, ничего не обещал, но многие лелеют надежду стать моей избранной женой или любовницей, а ты… — Он улыбается, взгляд теплеет. — Твоё присутствие разбивает их мечты вдребезги.
Посмотрела бы я, как бы они мечтали заполучить его, запри он их в подвале. Пусть в хорошо обставленном подвале, но запер!
— Значит, они действовали не по своей воле?
Приятнее думать, будто злодей околдовал их, чем понимать: они напали потому, что я им омерзительна вплоть до желания убить меня, словно какое-то насекомое.
— Они точно по своей воле занимались запрещённой магией. Что до нападения на тебя, то степень их вины определит следствие и суд. — Арендар втискивается на диван рядом со мной, пытается обнять. — Не переживай, их накажут по заслугам.
Неужели он не понимает, что меня ужасает мысль, будто простые девушки, с которыми я немного общалась, возненавидели меня настолько, что пытались убить? Не так важно, как их накажут, важно, что они сидели со мной за одним столом, болтали, а потом напали. Они почти убили Геринха! Они собирались держать меня в лесу возле академии, пока я буду медленно умирать от перегрузки источника магии.
Пока я содрогаюсь от отвращения и ужаса перед таким вероломством, Арендар улучает момент и обнимает меня за плечи, утыкается лбом в висок. Его горячее дыхание колышет волоски.
— Выпустишь меня? — глухо спрашиваю я.
Глава 28
Вибрация глухого рыка передаётся мне через лоб и руку Арендара
— Я уже всё сказал.
— Но ты же не можешь меня здесь запереть до самого отбора? Мне уже сейчас плохо от этой тесноты! От осознания, что я не могу выйти.
— Хорошо, в свободное время я буду прогуливать тебя по территории академии. Подскакиваю:
— Я что, домашняя собачонка?
Облокотившись на спинку, Арендар задумчиво меня рассматривает. А если он уйдёт по делам на несколько дней или неделю, что со мной будет?
— Почему ты так странно воспринимаешь мою заботу? — спрашивает Арендар.
— Потому что это ненормально, когда взрослого психически здорового человека без суда и следствия запирают в каком-то подвале.
— Это не подвал, это сокровищница, оборудованная для хранения ценностей проживающих в академии драконов. Сюда пускают только самых доверенных существ, а порой не пускают никого.
— Я бы поняла, если бы ты приказал мне жить в доме и удвоил охрану, с которой мне можно ходить на занятия, но зачем совсем запирать? Тем более меня убить пытаются из-за тебя, не было бы твоего повышенного внимания, и я была бы в безопасности.
Арендар темнеет лицом, глаза приобретают не золотой, а красноватый оттенок. Я отступаю на шаг. Ещё на один. Пушинка, наоборот, изо всех сил пытается к нему придвинуться.
— Поздно что-то менять, — Арендар сцепляет пальцы.
— А мне кажется, если ты публично откажешься от меня, меня оставят в покое. И убивать не будут, чтобы иметь возможность позлорадствовать. — Впрочем, в этом я не совсем уверена, ведь причиной охоты на меня может быть скрытая способность, о которой как-то узнали.
Отвернувшись, в раздражении прохожу к столику у стены. Обойдя его, утыкаюсь лбом в шёлковые обои. Охладиться — мне сейчас надо охладиться. Нужен покой. И какая-нибудь уверенность в будущем, только не в таком, где сидеть мне в сокровищнице Арендара непонятно сколько времени.
Он останавливается за моей спиной. Осознание этого накрывает мурашками и внутренней дрожью. Воздух вокруг Арендара горячий, дыхание обжигает шею.
Что же мне делать, что со всем этим делать?
Арендар запускает пальцы мне в волосы, гладит пряди, постепенно скручивая. Укладывает их на одно плечо, а с другой стороны оттягивает воротник формы и прижимается к коже под ухом горячими губами. В буквальном смысле опаляющий поцелуй.
Упираюсь ладонями в стену. Пальцы дрожат. Горячая рука медленно охватывает талию. Арендар прижимается к спине, его губы скользят по щеке, застывают у виска.
— Ты горячий, — шепчу я, а во рту солоно от слёз, и меня пробивает озноб. — Невыносимо горячий.
От внезапной слабости подкашиваются ноги. Слёзы стекают по щекам, капают вниз, капают, капают… Меня всю передёргивает от первого всхлипа. Арендар отступает, я вновь содрогаюсь, слёзы душат, не дают произнести ни слова, да я и не знаю, что говорить.
— Лера?..
Вот опять, опять одно и то же!
— Я… — Снова всхлипываю. — Просила… — Закрываю лицо руками, но этим слёзы не остановить, и я бормочу сквозь рыдания: — …не называть меня так, а ты… ты… Почему ты меня совсем не слушаешь? Почемуу?
Сгребая меня в объятия, Арендар шепчет:
