— Лера…
Когда он разворачивает меня, бессильно ударяю кулаками его грудь лишь раз: Арендар слишком быстро прижимает к себе, что-то шепчет, но из-за слёз и стучащего в висках сердца не могу разобрать, что именно. А может, он опять говорит на своём непонятном языке.
Арендар подхватывает меня на руки, разворачивается. Мир кружится. Он вращается, даже когда Арендар садится и прижимает меня к себе, а Пушинка обхватывает мои колени. Вцепившись в мокрый от моих слёз воротник Арендара, отчаянно комкаю ткань. Я рыдаю, а слова, разрывая мозг, застревают в горле. Столько всего хочу сказать: и о том, как страшно, и о том, как обидно, и о сомнениях, но после долгих мучительных усилий удаётся выдавить лишь жалкое:
— Меня убить… пытались, а ты… ругаешь…
Прижимая меня к себе, Арендар гладит меня по плечам и голове, снова по плечам, по спине.
— Оти, — сопит Пушинка, — оти-оти.
Но я лишь сильнее заливаюсь слезами, трясусь в руках Арендара.
— Лера, — он снова гладит по волосам, — всё хорошо, ты в безопасности…
— Я боюсь… — почти вою я.
Кажется, у меня истерика. Закусываю губу, пытаюсь подавить рыдания, пытаюсь ровно дышать, пытаюсь думать здраво. Но остановиться не могу. Дикие эмоции разрывают изнутри. Я снова пытаюсь постучать по Арендару, но в тесноте между нами не развернуться, наши волосы спутаны, мы слишком близко. Перекинув руку через плечо Арендара, впиваюсь ногтями в шёлковую обивку дивана. Царапаю её под причитания Пушинки.
— Оти-оти, оииии…
Мне хочется разрушать, разодрать проклятый диван, разнести этот подвал, но…
Гнев уходит внезапно, я подтягиваю колени, сворачиваюсь в руках Арендара. Его громадные крылья окутывают нас, замыкая в темноту и тепло. А я жмусь к нему и плачу, как маленькая.
В какой-то момент Арендар меня всё-таки убаюкивает жарким уютом крыльев и покачиванием, словно я и впрямь ребёнок. Перенос на кровать ощущаю сквозь полудрёму — и руки, скользящие по застёжкам форменной жилетки. Сквозь ресницы ловлю настороженный взгляд Арендара. Сердце начинает разбег в безумный стук.
— Я просто сниму с тебя верхнюю одежду.
— Я сама…
Но накрывшая меня слабость так сильна, что пальцам не хватает сил расстегнуть жилетку, приходится делать это в четыре руки, причём мои больше мешают. Только позволять совсем раздевать себя нельзя… Видимо, давление этого «нельзя» и невозможность всё сделать самостоятельно так сильны, что сознание плывёт, отключается.
— Только совсем не раздевай… — шепчу я.
Арендар застывает. Жжёт меня взглядом, но веки не поднять — такие тяжёлые. Я ускользаю во тьму. Губ касается что-то сладкое, втекает в рот. Глотаю, морщась от приторной сладости.
А следующее ощущение — накрывающее меня крыло. Перепонки мягкие, тёплые. Скольжу рукой по своему плечу, груди — я в рубашке. Перебираюсь на бедро — и в штанах. Хорошо. Арендар шумно вздыхает рядом. А он-то одет?
С трудом приоткрываю глаза: темно и ничего не видно. В ногах что-то ворочается. Голая пятка натыкается на шерсть. Пушинка.
Подвинувшись, утыкаюсь лбом в грудь Арендара. Он одет и привычно пахнет сандалом и мёдом…
* * *
Проснувшись, долго лежу с закрытыми глазами. От воспоминаний о прошлом вечере по телу пробегает дрожь, а внутри всё стынет.
Нападение, Ника, Арендар… Наконец я сажусь.
Свет парящей в центре спальни сферы играет на золотых обоях, бросает от столбиков балдахина и лежащей в изножье Пушинки тени.
Растерянно оглядываю стены: так хочется увидеть свет или тьму улицы, но окон как не было, так и нет. Значит, Арендар не передумал, я в подвале.
А было бы здорово проснуться хотя бы в спальне его дома. Смешно: недавно то заточение в спальне казалось невыносимым, а теперь кажется почти приемлемым.
Тем более, Ника стала… вампиром. Надеюсь, она счастлива, исполнив мечту. Очень надеюсь, а то мечты имеют свойство сбываться странным образом. Я, например, оставшись без помощи родителей, мечтала о регулярном питании. Но ни за что бы не подумала, что мечта исполнится в виде бесплатной кормёжки в магической академии.
Ещё я хотела большую кровать и жильё, за которое не надо платить, а теперь Арендар всё это настойчиво предлагает.
Глубже зарываюсь под одеяло и провожу рукой по кровати рядом со мной: холодная. Значит, Арендар ушёл не только что.
Пушинка, чмокнув, потягивается. За ночь её тело из шарообразного стало эллипсоидным.
— Ты как себя чувствуешь?
— Урурур. — Пушинка переворачивается пузом кверху и смотрит на меня жалобно жалобно. — Ур?
— Мне кажется, ты слегка симулируешь недомогание.
Но отказать ей в ласке не могу. И пока тру мохнатый живот, мой собственный разражается голодным урчанием.
Есть пора. Но в спальне еды нет.
В первую очередь я направляюсь в ванную комнату. Там меня ожидают полотенца, розовая кружевная сорочка, золотой парчовый халат с мягкой подкладкой. Удобная зубная щётка. Множество всяких склянок с шампунями и прочими средствами для ухода за кожей и ногтями.
Арендар всерьёз меня сюда заселяет. Причём, судя по тому, что содержимого банок-склянок даже при интенсивном использовании хватит минимум на месяц, заселяет надолго. Драконище…
* * *
Между моим пробуждением и вспышкой золотого пламени в центре гостиной проходит полтора часа, за которые я много чего обдумываю. Появившийся Арендар разглядывает меня, сидящую на диване.
Нет, я не в сорочке с парчовым халатом.
И даже не в одном из десяти красивых платьев, висящих сейчас в гардеробе.
Я в форме боевого мага.
— Оиии, — восторгается Пушинка.
Арендар переводит взгляд на стол с блюдами под металлическими колпаками и мерцающими печатями какого-то заклинания, скорее всего, поддерживающего температуру. Мой желудок приветствует Арендара печальным урчанием.
— Почему ты не ела? — Арендар снова меня оглядывает. — Меня ждала?
— Как Ника?
— Идёт на поправку. — Арендар медленно приближается.
— Она приходила в себя?
— Не знаю, подробностями не интересовался.
— Спасибо за помощь с ней и… со всем остальным, — мой голос вздрагивает. — Действительно спасибо, ты очень помог и я… благодарна.
— Позавтракаем вместе? — Арендар протягивает руку.
— А как нападавшие? Следствие? Ещё кого-нибудь арестовали?
— Нападавшие сидят под замком и усиленной охраной, — мрачнеет Арендар. — Только одно рекомендательное письмо Малри оказалось настоящим, его автор допрашивается. Проверяются все причастные к организации конторы, единственное дело которой — доставка ящиков с вестником Бездны на полигон академии. В таможенную службу объявлен дополнительный набор для улучшения проверок на постах. — Арендар опускает руку. — Охрана академии усилена, вход и выход только по пропускам.
