— Она странная.
— В смысле?
— Это существо странное, и это не животное.
— Только магическим паразитом её не называй, — чуть наклонившись, поглаживаю Пушинку между ушей с золотыми кисточками.
— Не буду, но это не животное, животные… они иначе ощущаются. Она больше похожа на демонического кота.
Оглядываю Пушинку, она в ответ внимательно смотрит на меня.
— Надеюсь, характер у тебя не как у демонических котов.
— Фьюнь, — она качает головой.
М-да, пора признать, что она понимает человеческую речь больше, чем животное. Это должно настораживать, но почему-то я абсолютно спокойна, словно так и надо. Так действует наша связь? И стоит ли бояться того, чья жизнь зависит от твоей собственной?
До самой столовой Валарион не произносит ни слова, лишь задумчиво разглядывает тех, кто на меня пялится. Тут, возможно, норма беззастенчиво глазеть на окружающих, а мне неуютно.
Дверь перед нами открывает гвардеец, двое заходят внутрь, разрешают:
— Можно.
Почувствуй себя суперзвездой называется. И не каждая суперзвезда ходит с такой охраной.
Ника сидит за одним из столов и уминает пирожки. От неожиданности останавливаюсь. Хотя, теоретически, вампиры местные в крови не нуждаются, значит, что-то обычное едят. С ней сидит парень из магкалиграфов, когда-то подсветивший женские имена в списках распределения по курсам. Как же его зовут?.. Тарлон! Точно: Тарлон. Оба улыбаются мне и приглашают на место рядом с собой.
— Валарион… — оборачиваюсь, но его опять нет рядом.
Да что такое?
Глава 34
Под прицелом любопытных взглядов я выбираю суп и салат и отправляюсь к Нике.
— Привет, — устраиваюсь рядом с ней.
Она недовольно смотрит на пирожок и покусывает губу.
— Что-то не так? — уточняю я.
— Это всё эльф, уж такую морду скрючил, словно гадость какую увидел, — поясняет Тарлон. — Эльфы не любят вампиров, и если преподавателям-вампирам они ничего сказать не могут, то единственной студентке-вампиру готовы всячески показать своё презрение.
— Валарион полуэльф, — напоминаю я. — И он плохого о Нике не говорил, наоборот, сожалел, что она пострадала.
— Пф, — фыркает Тарлон и приподнимает ноги, пропуская Пушинку под стол. Она укладывается там и утыкается мордочкой в носики моих туфель. — Что же он тогда сбежал? Они все, как только видят Нику за столом, разворачиваются и уходят. Гадёныши ушастые.
— И всё же думаю, Валарион ушёл потому, что вспомнил о важном деле. Он добрый, рыцарь, и не стал бы обижать девушку.
— Да ладно, не будем о нём, — отмахивается Тарлон и стягивает пирожок с тарелки Ники, хотя у самого в тарелке тоже лежат пирожки. — Я, собственно, хотел с тобой познакомиться поближе.
Удивлённо вскидываю брови.
— Да не в том смысле, — отмахивается Тарлон. — Я же не дурак, ты основательно застолблена.
И застолблена, и помечена, и вообще… почему окружающие не могут обойти эту тему? Словно я не отдельная личность, а приложение к драконищу. Хорошо ещё, клятву с него стрясла, а то бы дёргалась от каждого упоминания.
— Як тебе с чисто деловым предложением, — Тарлон наклоняется через стол. — Понимаю, твоё будущее обеспечено, но немного независимости девушке не повредит, и деньжата на булавки и ленточки лишними не бывают. А может, ты решишь заняться благотворительностью или какими-то полезными делами.
— Положим, моё будущее не так обеспечено, как может показаться, — возражаю я. — И предложение я выслушать готова.
Он пытливо меня осматривает. Воровато оглянувшись, переходит на шёпот:
— Оформление ногтей, которое ты сделала Нике и себе, — он кивает на мои руки с сохранившимися за время сна цветными бусинками, — многим девушкам пришлось по вкусу, и они хотели бы такое же. Предлагаю схему: с тебя объяснение, как это делать, и эскизы, с меня — организация процесса. Тебе пятнадцать процентов от чистых доходов.
— Тебе разве Ника не сказала, как это делать?
— Нет, конечно, она же тоже из торговцев, — хмыкает Тарлон.
— Никому не выдаю профессиональные секреты, — поясняет Ника. — И можешь повысить процент.
— Предательница, — беззлобно отзывается он. — Отжала с меня предложить пятнашку и хочешь ещё?
— Двадцать процентов и я согласна, — киваю я: деньги лишними не бывают, а выпрашивать у Арендара мне не хочется.
Вздохнув, Тарлон откусывает пирожок, тщательно прожёвывает и сглатывает.
— Ладно, — протягивает мне руку. — По рукам.
— По рукам. — Сжимаю его тёплую ладонь.
Холодок пробегает по пальцам, вгрызается в ладонь. Я отдёргиваю руку, но поздно: на ладони тускло мерцает треугольный знак, впитывается в кожу.
— Не волнуйся, — просит Ника, — это торговая печать, ничего страшного, просто подтверждение сделки.
— А снять её можно?
— Да, — Тарлон потирает свою ладонь. — Если одна из сторон физически не может выполнить условие, торговая гильдия после рассмотрения вопроса расторгает даже магический уговор. Но, надеюсь, до этого не дойдёт: носом чую — дело прибыльное.
Было бы неплохо: даже если деньги не пригодятся в быту, наверняка есть множество способов потратить их с пользой для нуждающихся.
Дверь с грохотом распахивается. В руках гвардейцев вспыхивают огненные, голубые и зелёные сферы. Остановившийся на пороге парень испуганно оглядывает застывших студентов. Ужас захлёстывает меня, сжимает сердце дурным предчувствием.
— Культ… — сипло произносит парень. — Озаран… Культ напал на королевскую семью Озарана, принцы убиты!
Там… Арендар там!
Да нет, не может быть, это ошибка: Арендар сильный, а этот парень — откуда у него такая информация? Наверняка… тут что-то не так.
Тишина взрывается многоголосицей:
— Что?
— Как?
— Почему?
— Кто тебе сказал?
— Какие именно принцы?
— Не знаю, точно не знаю, — парень шарит по нам диким взглядом. — Я слышал у соректора Элоранарра. Я просто мимо проходил, а там… он секретарю распоряжения давал…
Говорят, надо быть осторожнее с желаниями, они могут исполниться. Вдруг и моё желание свободы и независимости исполнится так быстро и трагично? Холод сжимает внутренности… я же не этого желала, и под свободой подразумевала не смерть Арендара.
Гул восклицаний сливается в навязчивый фоновый шум, собственные движения кажутся то слишком медленными, то перескакивают с одного на другое: вот я поднимаюсь из-за стола, а вот уже на улице, окружённая гвардейцами. С одной стороны мчится подхватившая подол Ника, с другой семенит Пушинка.
