— Её на рассвете забрал Огнад, — поясняет Эзалон. — По традиции жених и невеста предстают в храме одни, проходят все сакральные ритуалы, а гости приезжают к их выходу из храма мужем и женой на празднование и прочие развлечения до заката.
Наконец нас выпускают на дорогу. Под цокот и развесёлое «Эгегей!» мы несёмся между полей. Ветер захлёстывает нас, весело позвякивает серьгами, треплет рукава, но волшебные причёски не выпускают ни волосинки. Даже отчуждённость Халэнн перестаёт давить. Мы едем на свадьбу — засвидетельствовать счастливое воссоединение влюблённых.
До города в этот раз добираемся быстро. Мраморные драконы в гирляндах из белых и чёрных цветов. Дорога за мостом усыпана чем-то мелким, блестящим.
Перекрикивая цокот копыт, Эзалон объясняет:
— На каждом мосту по пути к храму младшие жрецы ритуально спрашивают, согласны ли жених и невеста заключить брак.
Вскоре мы влетаем на запруженные улицы.
— Передайте счастье молодым! — кричат прохожие, будто бросая в нас что-то невидимое.
— И от нас немного удачи!
— И долголетия!
— Детей побольше!
— Богатства!
Мы петляем по улицам, то и дело почти возвращаясь к прежнему маршруту, словно нарочно собираем окрики с пожеланиями. Снова Эзалон поясняет:
— Считается, что чем дольше ехали гости и чем больше пожеланий собрали с прохожих, тем счастливее будет брак, на празднование которого они едут.
Он улыбается. Трудно не улыбаться, когда все вокруг желают только хорошего, даже если пожелания не тебе. Всеобщая восторженность слегка пьянит, и путь через город, через улицы с лавками и простыми домами, мимо базарных площадей, мимо сотен людей проносится незаметно.
Окружающие нас дома становятся всё больше, стены вокруг них выше, но в какой- то момент застройка переходит в сады с большими лужайками и вязью дорожек. Судя по взглядам Ники и Эзалона и оживлению на следующих за нами экипажах, мы приближаемся к месту назначения. Сквозь звонкий цокот копыт прорывается мелодия. Что-то грустное и весёлое, величественное и нежное. Я ведь ничего не знаю о местных брачных традициях людей, не знаю, кому посвящён храм, в который мы направляемся.
Эёран — огромный волшебный мир, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть ещё одну его грань, узнать больше о месте, в котором мне предстоит жить.
Сначала чудеса волшебного мира предстают спиной возницы с вышитыми ухмыляющимися черепами, но стоит поднять взгляд выше, и дыхание перехватывает.
Огромный храм формой напоминает яйцо. По вертикали оно разделено на покрытые резьбой простенки и невероятного размера витражи с космогонически- драконьими сценами: разжигание солнца пламенем золотого дракона, золотой дракон разбрасывает маленькие звёзды. Дыханием выращивает дерево, лапой поднимает горы и дыханием укладывает на них шапки изо льда. Золотой дракон, как и в центре календаря, который я видела в здании суда.
Нижнюю часть храма окружают пятиметровые дуги с вырезанными фигурками разных существ. Украшающие их гирлянды из цветов покачиваются на ветру. Над центральным из трёх входов тоже изображён календарь с драконом-солнцем.
Совершенно очевидно, что храм посвящён драконам.
На площади, где столпились десятка три нарядных мужчин и женщин, всё удобно организовано для подъезда экипажей. Высокое центральное крыльцо с длинной лестницей и перилами в виде выточенных из розового мрамора языков пламени просто идеальный подиум для выхода молодожёнов. На закрытых красных дверях пляшут отблески полыхающего в каменных чашах огня. Он танцует под необычную, льющуюся отовсюду мелодию.
Эзалон подаёт руку Нике, затем мне, но на Халэнн уже косится недовольно. Мои гвардейцы обходят площадь, оглядывают гостей. Экипажи отъезжают на отдельную стоянку. Гости все как один смотрят на ворота.
Воздух сотрясают четыре удара гонга.
Красные створки медленно открываются. На крыльцо выплёскивается золотистый туман с мерцающими вкраплениями, растекается, выпуская тёмную и светлую фигуру.
На мисс… миссис Клэренс белое пышное платье с травяным узором по низу подола и рукавам. В руке сияет магический жезл. Но кажется, её глаза сверкают ярче жезла, ярче голубых и зелёных камней в диадеме и колье. Она поднимает руку, обвитую золотым браслетом, и гости отзываются бурными аплодисментами.
Огнад рядом с ней — тёмная фигура в короне с чёрными камнями. Его плащ из лоскутов ткани колышется, будто его беспрестанно овевает ветер. Глазницы в черепах некромантского жезла неистово пылают алым. Огнад тоже вскидывает руку с золотым браслетом, и жест встречают не меньшими аплодисментами.
Нежно посмотрев друг на друга, молодожёны переплетают пальцы рук с браслетами и поднимают их вверх.
— Поздравляем!
— Счастья!
— Любви!
— Детей!
— Богатства!
— Неиссякаемой магии!
У меня наворачиваются слёзы. Над площадью разносится громоподобный возглас:
— Да пребудет с ними благословение Великого дракона!
Восторженные крики и хлопки оглушают, я тоже хлопаю, кричу пожелания. Счастливая пара медленно спускается вниз.
Откуда ни возьмись набегают зомби с канапе и напитками. В первую очередь несут молодожёнам, потом гостям. Вставшая на задние лапы Пушинка, подпрыгивая, разглядывает угощение. Ника сразу прихватывает себе поднос. На мой недоуменный взгляд отвечает:
— Чем больше выпьют и съедят гости, тем сытнее и счастливее супружеская жизнь. Так что налетай. Вон, даже Пушинка вроде не прочь присоединиться. — Пока оглядываюсь на Пушинку, Ника успевает отведать два вида канапе. — Обалденно вкусно. Возьми себе поднос, чествуй молодых.
Слушавший это Эзалон, прикрыв рот, смеётся. Пока Ника уплетает канапе, сзади к ней подбирается Санаду. Его глаза при взгляде на меня вспыхивают. Продолжая странно на меня смотреть, он склоняется к уху Ники и грозно спрашивает:
— А домашнее задание выполнила?
Подскочившая Ника чуть не роняет поднос. Санаду сжимает её плечи:
— Не выполнила, ай-яй-яй. — Он весел и вроде бы беззаботен, но от взгляда, которым он награждает стоящую рядом со мной Халэнн, веет смертельным холодом.
— П-простите, — молит Ника и тут же подсовывает своему наставнику поднос. — Лучше скушайте канапе. С сыром и орешками бесподобны, просто палочку оближешь.
— Ты клыки мне не заговаривай, если к завтрашнему дню домашнюю не сделаешь, придумаю страшное и ужасное наказание.
Подхватив с подноса бокал и стрельнув жёстким взглядом в Халэнн, Санаду отступает в толпу гостей. Выдвинувшийся оттуда Дарион прихватывает поднос с канапе и протягивает мне:
— Ешь, тебе надо массу наращивать.
Качаю головой, но он показательно хмурит брови, порыкивает:
