Зато коронованный Санаду встречает со всей вампирской мрачностью.
— А, явилась и пони мохнатую привела. — Он улыбается, обнажая клыки. — Готов поспорить, ты ни разу не практиковалась в менталистике. Студентка Валерия, как не стыдно?
Сразу становится стыдно. Прямо очень. Я закрываю дверь. «Пони», скептически оглядев кресло, подходит к столу и ставит на него передние лапы явно с прицелом залезть.
— Только попробуй, — цедит Санаду.
И от его тона невольно вспоминается «Исповедь архивампира» с подробностями питания земными бандитами. Пушинка, ничуть не убоявшись, поднимает на Санаду взгляд увеличившихся золотых глаз, трогательно прижимает ушки.
Санаду взмахивает рукой, и одно из кожаных кресел раскладывается.
— Пасиб! — Пушинка проносится к нему и укладывается пузом кверху.
— И ты, Валерия, садись, — Санаду кивает на стул посередине кабинета. — Поговорим о ментальных щитах правителей.
Я сажусь и готовлюсь внимать, но мысли оттягивает воспоминание об «Исповеди»: умирание тела и голод там так описаны — мурашки по коже, а от осознания, что герой книги, скорее всего, сидит передо мной… мурашки вдвойне.
Санаду, моргнув, склоняет голову набок. Я расслабляюсь, пытаюсь уйти в ощущение растворения меня в пространстве, чтобы не выдать этих мыслей, забить их чувством слияния с воздухом, вещами, самим Санаду, сплетённым из любопытства и раздражения, с его ворчливой короной и много повидавшим столом, к которому Санаду однажды прижал безумно возбудившую его девушку.
— Поговорим о щитах правителей, — повторяет Санаду строже. — Но я рад, что в перерыве между занятиями ты уделила время самоуправлению…
Самоуправлению?.. Наверное, это о тренировках с родовым огнём Арендара, там приходилось концентрироваться.
— Итак, — Санаду вытягивает из стойки для письменных принадлежностей чёрное перо с серебряными завитками и крутит его в пальцах, изучая меня взглядом пристальным до дрожи. — Ментальные щиты бывают нескольких типов. Щиты обороняющие, которые закрывают разум в целом, и щиты-печати, ограничивающие доступ к определённой информации. Щиты-печати менее энергоёмкие, без дополнительной подпитки ставятся на постоянной основе, но требуют большего навыка и умения филигранно работать с организмом, потому что воздействуют непосредственно на мозг, вынуждая его биологическими средствами оградить целевую информацию. Они напоминают заплатки, довольно незаметны и, как правило, их ставят на менталистов после того, как те помогают ставить правителям и любому заплатившему щиты обороняющие, чтобы исполнитель не помнил, как пробить поставленную им же защиту. Всё понятно?
— Да, вполне.
— Щиты обороняющие в зависимости от источника их подпитки делятся на четыре типа. Самый простой и доступный любому — щит-амулет, требующий частой подзарядки, и щит-артефакт, подзаряжающийся редко. Недостаток — их действие прекращается, стоит забрать источник щита. Второй тип — наложенный извне щит. Поставивший его менталист сам его подпитывает и должен находиться рядом. Он может вложить в щит магию, чтобы тот работал ещё некоторое время, но всё равно действие такого щита вне поля действия менталиста заканчивается быстро. Третий тип — собственный щит менталиста, который снимается по желанию хозяина, от усталости или проламывается более сильным менталистом. Самый филигранный из обороняющих щитов — щит правителей. Как, возможно, тебе известно, среди правителей, не принадлежащих к вампирам, сильных менталистов нет. Показатели твоего уровня считаются хорошими, даже у императора вначале были хуже. Но именно у этих правителей самые мощные ментальные щиты.
— Потому что они питаются от родовой магии… — припоминаю я подхваченные из разговоров детали.
— Совершенно верно, — Санаду вскидывает перо. — Имя и видовая принадлежность автора этого шедевра менталистики канули в веках, и вампиры с людьми до сих пор спорят, кому же принадлежит первенство в создании ментального лабиринта, но самое приятное для сильных мира сего в том, что такую штуку всё же изобрели.
— Почему он называется ментальным лабиринтом?
— За сложность построения. Задача менталиста-донора — на основе своей ментальной магии поставить защиту и соединить её с источником реципиента таким образом, чтобы защита работала постоянно, как у полноценного мощного менталиста. В случаях с драконами правящих родов ментальный щит замыкают не только на личный источник реципиента, но и на поток родовой магии, что создаёт практически уникальные по силе ментальные щиты. — Уголки губ Санаду вздёргиваются вверх в жутковатой улыбке. — Если создатель ментального щита не помнит, как он его делал. В противном случае реципиент уязвим к его ментальному воздействию.
Вот так однажды создатель щита Элоранарра чуть не заставил его убить брата и покончить с собой.
Я так внимательно и напряжённо слушала, что невольно подалась вперёд, сползла на краешек стула. И голос мой звучит с придыханием:
— А мне можно поставить такой щит?
— Нужно. Но для этого необходимо пройти подготовительный курс, развивающий твой собственный щит, на основе которого будет строиться плетение, и позволяющий менталисту-донору изучить особенности твоего ментального поля и заложить основу. Собственно, ты уже начала этот курс проходить… — Санаду взмахивает пером.
Я… киваю. Следовало догадаться, что у меня занятия не групповые, а индивидуальные, не просто так, ведь Арендар положил на меня взгляд, а наставник Дарион это заметил…
— Раз начала, давайте продолжать.
— Давай. — Перо с шелестом ложится на стол. Из ящика Санаду вытаскивает уже знакомые песочные часы с черепами и скелетами. Останавливает на мне пытливый взгляд. — Расслабься, позволь сознанию расширится, заполнить собой всё…
Я глубоко вдыхаю. На выдохе представляю, что растворяюсь в этом кабинете, в его застоявшемся воздухе, старости дерева, шёпоте страниц ожидающих чтения книг, коже мебели, нежно скрипящей памятью о существах, что касались её в самом разном расположении духа, в ворчании живой короны, в беспокойном любопытстве Санаду, в сбивчивом стуке его сердца, в шуме его странной крови с нотками голода, в натёртом дереве паркета, приехавшего сюда по реке, в тысячах, миллионах оттенков знаний и звуков, захлёстывающих меня до головокружения…
* * *
— Добрый вечер, леди Валерия…
— Приятного вечера, леди Валерия…
— Рады вас видеть, леди Валерия…
— Как хорошо, что вы вернулись, леди Валерия…
Улыбаемся, киваем, всем рады — в теории должно быть так (если верить видеозаписям с выходами всяких принцесс). На практике Пушинка идёт вся надутая, потому что Санаду, посмотрев на промятое и оволосённое кресло, сказал, что она не пони, а целая мохнатая лошадь. Я… ну, у меня ощущение, что мозг чайной ложечкой выскребли, и он парит на пару метров выше головы, связанный с позвоночником сильно натянутой нитью.
Но изобразить дружелюбие я честно стараюсь. Главное, случайно не начать растворяться в окружающем, а то я как-то сильно растворяюсь, потом трудно назад собираться, и на двадцать пятой минуте Санаду меня сам останавливал, мол, он чувствует, что рановато до переломного момента доходить.
