Возле крыльца расхаживает Валарион. Увидев меня, улыбается. А мне хочется выть: всё, о чём я мечтаю — упасть в кровать и уснуть, чтобы этот безумный день закончился. Но обещание есть обещание, я из последних сил улыбаюсь Валариону в ответ и спускаюсь по ступенями:
— Идём. Красиво выглядишь.
Уши Валариона розовеют. Чёрно-красную форму боевого мага он сменил на зелёный с серебром костюм с пышным воротником. Пятнышко на шее, правда, не оттёр, зато длинные волосы уложил в причёску с косичками и серебряными заколками-цветами с лепестками из камушков. Плохо у него с конспирацией, плохо: любому ясно, что парень идёт на свидание.
Ладно, может, это спишут на то, что он мою свиту изображает…
Как назло сейчас у многих заканчиваются занятия, студенты отправляются в столовую — народу полно.
Судя по бросаемым на Валариона завистливым взглядам, его и впрямь сочли моим приближённым. Если так дело пойдёт (опять меня приветствуют, причём, кажется, эта рыжеватая девушка здоровается сегодня второй раз), скоро и впрямь ко мне в свиту запросятся. Меня слегка передёргивает от такой «радостной» перспективы.
Ладно, прорвусь как-нибудь.
К счастью, на аллее непосредственно перед женским общежитием никого нет. Я шагаю быстрее — проскочить, пока не заметили. Валарион с радостью прибавляет скорость, посматривает на окошко нашей с Никой комнаты. Там показывается бледное лицо, Ника застывает, вдруг ныряет близко к стеклу, улыбается.
На крыльцо мы с Валарионом практически забегаем. Он хочет галантно распахнуть дверь, но его опережают двое гвардейцев. Они заходят, и до нас доносится горестный плачь.
— Они вернулись, — подвывает кто-то. — Они опять вернулись.
Переглянувшись со мной, Валарион входит внутрь, я за ним, Пушинка следом.
На лестнице сидят две девушки. Одна когда-то жаловалась, что некий парень сделал ей ментальное внушение. Чудо, что я узнаю её опухшее от слёз лицо.
— Они вернулись, — завывает она, покачиваясь из стороны в сторону. — Я снова их видела.
— Успокойся, всё хорошо, — другая девушка гладит её по всклокоченным волосам. — Давай обратимся к профессору Санаду или к миссис Клэренс…
— Они вернулись, они везде, везде…
От тоски и ужаса в её голосе сжимается сердце. Вокруг девушки вспыхивают цветные пятна. Проморгавшись, присматриваюсь внимательнее… кажется, вокруг неё сидят тени.
Глава 22
Тени шевелятся, тянутся к девушке, прижимаются к ней.
— Здесь никого нет, это только внушение Нэла, — уверяет её подруга. — Профессор Санаду…
— Я чувствую, они рядом, они вокруг нас. Они меня трогают!
Пушинка первая вступает на лестницу, поднимается с гордо поднятой головой, не обращая внимания на девушек.
А вокруг тех…
Меня словно ударяют по голове, и я вижу: чёрные меховые комочки. Десятка полтора меховых комочков сгрудились вокруг рыдающей девушки, гладят её, хлопают глазками. Уступают дорогу вышагивающей по ступеням Пушинке.
— Пушин… ки, — выдыхаю я.
Пушинка оборачивается. Смотрит на меня огромными невинными глазами. А сама подёргивает хвостом в сторону стены. И чёрные шарики начинают в эту сторону отползать, пара даже прячется в стене.
— А ну стоять! — рявкаю я.
Они застывают, хлопая глазками. Утешавшая подругу девушка поднимается, бледнея, и тянет ту за руку.
— Нет, вы можете сидеть, — отмахиваюсь я. — Это я всяким мохнатым.
Пушинка прижимает ушки, пригибается, точно нашкодившая кошка.
— Всем мохнатым сюда, живо, — указываю на пол рядом со мной. — И в нормальном виде.
Чёрные шарики скатываются по ступеням под визг девушки-утешительницы:
— Что это?!
— Я же говорила! Говорила! Они есть! — только что рыдавшая девушка безумно улыбается, хватает подружку за грудки. — Ты видишь, видишь их, да?!
Прежде, чем шарики подкатываются ко мне, меня окутывает мерцающий щит — гвардейцы бдят.
— Это же магические паразиты, — удивлённо произносит Валарион. — Что они делают в академии?
Пострадавшая от пушинок девушка заходится таким истерическим смехом, что… хочется отправить её к миссис Клэренс, а то мало ли что.
Пушинка спускается, продолжая прижимать уши и очень жалобно глядя на меня.
— Щит можете опустить, они не опасны, — предупреждаю гвардейцев.
— Пушинки? — восклицает с верхней ступени Ника.
Завхоз Анисия распахивает дверь и влетает внутрь:
— Что случилось, зачем меня выз… — Она застывает, глядя на окружившие меня подпрыгивающие комочки. — Что магические паразиты делают в общежитии?
— Они здесь живут! — подвывает жертва зверушек. — Они появились… когда Фабиуса арестовали. Я думала, это мне только кажется. Их не было несколько дней, а вчера они вернулииииись.
Вернулись вместе со мной и Пушинкой… Смотрю на неё. Она ещё ниже пригибается.
Комендант Анисия, подёргав себя за воротник, задумчиво произносит:
— От Фабиуса остались клетки для паразитов, думаю, удастся их переловить, но как он их уничтожал?
— Ееет! — Пушинка, раздуваясь, поднимается на задние лапы, а на передних выпускает золотые когти сантиметров по десять. — Оё!
Комочки ускакивают за её спину. Из стен выкатываются ещё чёрные комки и складываются за ней в пирамиду выше самой Пушинки.
— Они разумные. — Оглядываю всех. — Эти паразиты — разумные. Ну, довольно разумные. По крайней мере, могут вырасти такими, смотрите на мою Пушинку — она была такой же.
Пушинка отчаянно кивает.
— Они надо мной издевались! — вскрикивает их жертва.
Комочки отзываются возмущённым оглушительным писком. Лопается стекло, заставив гвардейцев насторожиться.
Ника по стеночке спускается вниз. Валарион тоже по стеночке пробирается к ней, оставив меня, Пушинку с мелочью и комендантом Анисией посередине холла, точно на сцене.
Дверь отворяется, впуская Санаду.
— Какой шум, переполох. Сразу чувствуется, студентка Валерия снова в академии. — Он прикрывает за собой дверь и поднимает палец. — Понял: тебя отпустили учиться, чтобы императорский дворец дожил до свадьбы. Бедный Дегон, надо его предупредить, что это коварная диверсия.
И все так смотрят на него, словно… всерьёз обдумывают этот вариант.
— Неправда! — вспыхиваю я.
— Ладно, не огорчайся, с кем не бывает, — отмахивается Санаду. Его взгляд на миг застывает на стоящем рядом с Никой Валарионе, и тот краснеет. — Кто-нибудь объяснит, зачем меня вызвали? И почему моя студентка на грани истерики?
