Арендар улыбается:
— Подожди, скоро сюда начнётся массовый съезд вдруг возжелавших продолжить обучение аристократов.
Я так и застываю с ложечкой во рту. Сглотнув, уточняю:
— А плащей-невидимок у вас не водится?
— Если только Пушинка твоя может способностью поделиться, — Арендар постукивает ложечкой по фруктам. — Кстати, странно, что она за нами не присматривает.
— Она тоже рада возвращению. Наверное, проверят территорию.
— Возможно…
Но подозрительность во взгляде Арендара не исчезает.
Нежный десерт мы заканчиваем в молчании. Вместе (хотя Арендар долго сопротивляется) переносим стол с посудой к стене. Я собираю тарелки и по старой привычке пытаюсь отнести в ванную, но Арендар перехватывает мои запястья и заставляет вернуть посуду на место.
— Не надо, из нашей комнаты их передадут на кухню.
Нашей комнаты… щёки вспыхивают от этого словосочетания, от близости Арендара, от его дыхания на лбу, скуле.
— Лера, — он сжимает мою ладонь между своими. Подержав, переплетает наши пальцы. — Лера… Я по… — Он шумно вдыхает у моего виска. Его напряжение тревожит: что случилось-то? Кто-то умер? Я опять переезжаю? Арендар поглаживает мои пальцы. — Можно… я помогу тебе переодеться?
Облегчение заставляет меня выдохнуть:
— Я думала, случилось что-то страшное. — Нервно усмехаюсь. — Чуть до инфаркта не довёл.
— Прости, — он тоже улыбается. И смотрит очень внимательно. — Можно?
— А как же ультиматум с переодеванием и прочим?
— Это не сработало, — Арендар жестом освобождает мои волосы и зарывается пальцами в рассыпавшиеся по спине пряди. — Не дало ощущения интимности. Спать я буду, по возможности, с тобой — это вопрос безопасности. Но переодевание… — Он поглаживает основание моей шеи. — Это немного другое. И… — Арендар массирует мои плечи. — Честно говоря, проблема в твоих эмоциях. После горячки боя они ощущались не так остро, но сейчас всё будет иначе. А ты слишком сильно смущаешься.
Да, не привыкла я, чтобы меня раздевали, мыли. Но в предложении Арендара был здравый смысл. И ещё момент: поднимать руки больно. И устала я так, что помощь будет не лишней.
— Можно, — выдыхаю с какой-то непонятной интимностью, и становится жарко. — Сейчас, только руки помою и умоюсь.
Я ретируюсь в просторную ванную. За шумом воды не сразу замечаю музыку.
Откуда?
Выглядываю: Арендар стоит возле окна, водя пальцами по цветным кристаллам. От этих-то кристаллов, скреплённых золочёной основой, исходит мелодия, напоминающая вальс.
— Надо выучить несколько танцев к свадьбе, — объясняет Арендар.
Меня пробивает лёгкой дрожью.
На кровати лежит платье: нежно-жёлтое, со сверкающим лифом и россыпью блестящих камушков по низу пышного подола.
Волнение разливается жаром по плечам, шее, щекам. Ткань на спине натягивается, и я снова в последний момент удерживаю крылья, заставляю их спрятаться.
— Не бойся, Лера, — Арендар медленно оборачивается. — Я не причиню тебе вреда.
Только его пылающие, словно в них кипит расплавленное золото, глаза намекают на обратное. И болезненно-остро ощущается, что мы в комнате одни. Меня захлёстывает головокружительным ощущением растворения, и я обжигаюсь бушующим пламенем Арендара, шквалом его эмоций немыслимых оттенков, настолько перемешанных, что не успеваю их осознать. Снова я собираюсь в себя. Арендар уже рядом, смотрит в глаза. Ведёт за руку к постели, и я слышу, как ревёт в венах моя кровь.
Арендар заходит за спину. Его дыхание согревает затылок. Руки ложатся на пояс. Медленно, томительно-волнующе медленно давление исчезает с талии, и пояс с шуршанием падает к ногам. Скользнув пальцами по краям жилетки на груди, Арендар тянет её с моих плеч. Снова мышцы спины напоминают о себе. Поцелуй прижигает основание шеи.
— Не бойся, — шепчет Арендар, пуговку за пуговкой расстёгивая на мне рубашку. — Я просто хочу тебе помочь.
Волны жара прокатываются по телу. И после этого прикосновение холодного воздуха выбивает сотни мурашек, я прижимаю руки к груди.
Арендар отступает. Шелест платья кажется громким. Мне не приходится поднимать руки — ткань подъюбников соскальзывает по мне, за ней — само платье. Спина у него открыта полностью, передняя часть держится на петле из усыпанной сверкающими кристаллами сетки золотых цепочек. Одна сторона петли переходит в тонкую цепь. Арендар продевает её в замок, защёлкивает и, пропустив сквозь пальцы, вытягивает висеть вдоль позвоночника.
Музыка становится тягучей, сливается с барабанной дробью моего сердца. Руки скользят под подолом, застёгивая подъюбник. Обойдя, Арендар опускается передо мной на колено. Глядя прямо в глаза, под прикрытием волн из ткани расстёгивает мои штаны и тянет вниз. Цепочка волнующе щекочет спину. Ладони проскальзывают по кружеву панталончиков, по бёдрам… и застывают на собравшихся в гармошку штанах на границе высоких ботинок.
— Ты их так просто не снимешь, — вдруг понимаю я и улыбаюсь.
— Придётся тебе присесть, — улыбается в ответ Арендар.
Развернувшись, приземляюсь на кровать. Арендар с армейской сноровкой ослабляет шнуровку и стягивает ботинки, за ними штаны и носки. Какое счастье, что здесь уже изобрели носки, а не портянками пользуются!
Из коробки возле кровати Арендар вытаскивает золотые туфельки на низком каблуке.
Сердце обмирает от сходства со сказкой: принц на одном колене, туфелька… Золушка.
И туфельки приходятся ровно по ногам. Горячие ладони скользят по лодыжкам до икр, поднимая мурашки и ощущение волнительного удовольствия.
— Ты готова. — Арендар щёлкает пальцами, и музыка стихает. Он поднимается, протягивает руку. — Позволь пригласить тебя на танец.
Золотой вечерний свет заливает комнату, золото сверкает в глазах Арендара. Сладкая волнующая мелодия зарождается в кристаллах, нарастает, приглашая танцевать. Сердце начинает трепетать. И хотя я адски устала за день, меня наполняет энергией, она разливается по телу, и кажется, я смогу танцевать до утра.
— Конечно, — вкладываю руку в ладонь Арендара, и между нашей кожей побегают золотые искры, приятно щекоча, будоража, подталкивая встать и закружиться по комнате.
* * *
Схожесть танца с вальсом играет злую шутку — тело по привычке хочет просто кружиться вдвоём, но рисунок движений усложнён игрой рук, лаской-прикосновением запястий, переплетением пальцев, па, в которых я скольжу, прижавшись спиной к Арендару, ощущая его горячее дыхание над ухом, или далеко отступаю, чтобы юлой вернуться в его объятия, и мгновениями томной неподвижности, когда Арендар вышагивает вокруг меня, обжигая взглядом. Цепочка на спине щекочет, поднимает волны мурашек и возбуждения. Нет, это не простенький вальс, это танец-история, танец-заигрывание, танец-сражение: некоторые его элементы с руками я (невзирая на лёгкие спазмы мышц) исполняю хорошо благодаря их схожести с боевыми захватами.
