Бальтар сгребает горсть:
— Эти и правда красивее, ровнее.
— Да, — соглашается желтоглазый волко-оборотень. — И цвет лучше, аппетитный такой.
Он с удовольствием откусывает угощение.
Какие парни тактичные, добрые — этот ужас хвалят. Валарион, похоже, витает в облаках — коробочку просто не замечает. А Гаддак мрачно цапает печеньку и сразу всю закидывает в рот. На меня не смотрит.
Герд снова протягивает мне коробочку с последними печеньками.
— Леди Валерия, угощайся.
Глава 24
Угу, представляю: сейчас это цементное недоразумение ем, а через полчасика, когда добрый-добрый наставник отправит меня в полёт, орошу им всю группу.
— Нет, спасибо, — как можно любезнее отвечаю я. — Перед тренировкой не стоит.
— Ингар, попробуй вкус номер семь! — Герд переключается на протискивающегося мимо полуорка. — Они почти не сладкие.
— Нет, сладкое вредно, — бурчит Ингар.
— В жизни всё надо попробовать, — патетично возражает Герд и откусывает печенье.
— Вы есть сюда пришли или как? — ворчливо интересуется возникший из потайного коридора Дарион. — На стадион, живо.
Желудок сжимается. «Только бы сегодня была обычная тренировка», — мелькает трусливая мысль. Заметив меня, наставник Дарион расплывается в хищной улыбке:
— Леди Валерия, надеюсь, готова к занятию.
— Да, всегда готова, — как-то жалобно соглашаюсь я.
— Это хорошо.
Для наставника хорошо. А меня после пробежки, надорвав рубашку на спине, запускают в воздух вместо манекена. И начинается мой персональный кошмар.
Через пару часов бешеной скачки крылья вдруг перестают биться. Облако вновь подхватывает меня, спасая от падения на землю.
— Перерыв, — бодро объявляет Дарион и нависает надо мной, разглядывает крылья. Я бы с радостью провалилась в облачко, но оно слишком тонкое. — Что лежишь?
— Крылья не летят, — бормочу в почти неощутимую белую субстанцию.
Пушинка подходит с другой стороны, тыкает лапкой крыло. Дарион тоже тыкает — пальцем вдоль позвоночника, и крылья тихо подёргиваются.
— Похоже, управление крыльями теперь на тебе. Давай, взлетай.
Повернув голову, жалобно-жалобно смотрю на наставника.
— Не умею.
— Учись, — он пожимает широченными плечами. — Ты же за этим сюда пришла.
Ну да. Только мы не договаривались, что у меня даже минутки отдыха не будет.
— Сейчас. — Несколько раз глубоко вдыхаю. — Я уже почти встала. Я уже почти лечу.
Да-да, два раза. Мышцы так болят, что с трудом поднимаюсь. Встав, едва не падаю — кружится голова. А взлететь самостоятельно не так просто, как казалось, пока крылья сами лупили воздух.
Минут пять понаблюдав за тщетными попытками подняться в воздух (то одно крыло заваливается, то другое биться перестаёт, и я валюсь на землю), Дарион оборачивается к парням:
— Идите в зал, сейчас догоню.
Крылья бессильно опускаются. Зато не упаду, не потащит меня никуда.
— Всё плохо? — интересуюсь тихо.
— Нет. Многим пришлось пройти через обучение полётам, и у тебя получится. Идём.
С радостью втягиваю крылья. Дарион уводит меня внутрь здания, по скрытому коридору проходит мимо своего кабинета и открывает замаскированную дверь. Пропускает внутрь двоих гвардейцев, запаливших на ладонях огоньки. Шаги эхом звучат из зева уходящей вниз лестницы, блики пляшут на каменных стенах.
Что-то совсем страшно.
— Чисто! — наконец доносится из глубины.
Пушинка, протиснувшаяся между мной и Дарионом, склоняет голову набок.
— Идём. — Наставник первым отправляется в подземелье.
Страх противно колет нервы, сочится холодом вдоль спины. Ох, чувствую, ждёт меня что-нибудь столь же чудесное, как роль манекена для девяти будущих боевых магов.
Каменная лестница приводит к дверям. Одна створка приоткрыта гвардейцами, освещающими площадку волшебными огоньками.
Дарион прикладывает ладонь к стене, и тьма за дверями рассеивается, потеснённая сиянием узоров на стенах.
— Это тренировочный комплекс тех времён, когда здесь учились только драконы. — Дарион с двумя охранниками заходит внутрь.
Мы с Пушинкой — следом, а за нами и остальные гвардейцы.
Зал огромен, хотя сомневаюсь, что в нём удобно разместиться дракону. Скорее, тут тренировались летать в человеческом облике.
— Начнём с самого простого упражнения. — Дарион приседает на корточки и водит пальцами по вырезанным на полу узорам. Они отзываются тусклым свечением. Одна из плит сдвигается, выпуская шар размером с баскетбольный мяч, зависший в метре от отверстия. — Твоя задача — накрыть этот шар ладонью и, не отрывая её от поверхности, лететь следом. Я поставлю маленькую скорость. И помни: чем чаще и на более долгий срок отрываешь ладонь, тем сильнее наказание.
Он поднимается.
— Какое наказание? — убито интересуюсь я.
— Разное. Но чаще всего бьёт током. Так что старайся. — Дарион бодро хлопает меня по плечу. — Давай, иди, коснись его.
Шара я не просто касаюсь — обнимаю, в надежде, что он, как спасательный круг, поможет держаться «на плаву». Выпускаю крылья. Ощущать их частью себя почти жутко и синхронно махать трудно, но сдаваться мне просто нельзя.
* * *
Скажем так: гениальная идея оправдалась наполовину. Лететь шар не помогал, но так легче держать его в руках, чтобы не получать разряды тока, удары водой, струями вырывающейся из пола, или выпущенных из стен камушков.
Садисты эти драконы, как есть садисты!
Зато махать сразу двумя крыльями, поворачивать, тормозить, взлетать и приземляться я за два часа научилась. Умные садисты.
— Заканчивай, — бас Дариона прекращает мои мучения.
Несколько движений его пальцев по полу, и шар возвращается в нишу, а я… ну… оказываюсь на четвереньках. Какое-то привычное состояние для меня последнее время. Пушинка подбегает, тыкается мордочкой в ухо.
— Кушать тебе надо лучше, — Дарион милосердно поднимает меня за плечи и помогает выбраться из пыточного подземелья.
Гвардейцы следуют впереди и сзади — свидетели моих позорно неловких попыток летать, купаний и воплей. Надеюсь, они умеют держать язык за зубами, а то потом появится «весёлое» кукольное представление о том, как одна избранная летать училась.
* * *
Голова высоко поднята, плечи расправлены, походка — неспешно-царственная. Ну трудно быстро идти, когда каждая мышца ноет. Каждый кивок в ответ на приветствия — пытка, так что через десяток встречных я ограничиваюсь словесными ответами.
