Отпустив Геринха, Эзалон вытаскивает платок и, отфыркиваясь, промокает лоб. Одновременно с этим его ладонь накрывает мою с лежащим на ней браслетом, тёплые пальцы касаются кожи. Из-под платка на миг показываются тёмные глаза Эзалона. В голове отчётливо звучит его голос: «Двадцать». В следующий миг Эзалон уже защёлкивает браслет на запястье Геринха и поправляет рукав.
«Девятнадцать».
— Всё готово, об агитке он не вспомнит. — Эзалон оборачивается к императору. «Восемнадцать». — Ещё раз прошу прощения за атаку гвардейцев, я лишь хотел избежать скандала.
«Семнадцать». Волнение охватывает меня, но сказать ничего не могу. «Шестнадцать».
Император что-то произносит на языке драконов, и гвардейцы вздрагивают.
«Пятнадцать».
— Я зайду вечером, — обещает Эзалону император. — Будь у себя в кабинете.
«Четырнадцать».
— Да, конечно. Ещё раз прошу прощения. — Эзалон склоняет голову.
«Тринадцать». Разворачивается. «Двенадцать». Под обратный отсчёт в моей голове Эзалон убирает пентаграмму из нитей и выходит из неё, шагает дальше. «Три… два…». Он поднимает руки вверх и хлопает.
«Один!»
Вздрогнув, моргнув, я замечаю странное движение теней. Мы все сбиваемся с шага. Геринх, усмехнувшись, потирает затылок. Меня охватывает тревога, оглядываюсь по сторонам: гвардейцы выглядят рассеянно, Эзалон медленно уходит прочь. Вроде ничего не случилось, но всё равно ощущение, что что-то не так.
— Ты куда идти собиралась? — спрашивает Геринх.
Обедать, я собиралась пообедать. Но Дарион, обеспечивающий меня проверенной едой, занят. Посетить столовую или прикупить что-нибудь у мисс Глории? Идея соблазнительная: моего появления там не ожидают и отравить еду не успеют. Но мой визит в одно из этих мест может послужить поводом на всякий случай подсыпать яд к следующей трапезе — вдруг опять загляну. Может, это паранойя, но рисковать чужим здоровьем не хочется.
— Давай вернёмся к корпусу боевых магов, посидим на скамейке, поболтаем, — я не теряю надежду, что наставник вспомнит о необходимости меня покормить.
— Да, конечно.
Сейчас время занятий, так что желающих здороваться почти нет.
— Кстати, что за дело расследуешь?
— Мм… — Геринх оглядывает гвардейцев. — Тут такое дело… у многих магов начались проблемы с источниками.
— Да, и какие?
— Магии становится меньше. Мы с ног сбились, пытаясь отыскать причину, но ни одной зацепки. Тыкаемся везде, как слепые котята.
— И как это связано с академией?
— Здесь происходит то же самое. Студенты жалуются на проблемы с источником, симптомы совпадают. Только если остальные маги проживают в разных населённых пунктах и свободно взаимодействуют с окружением, здесь закрытая территория. Обучающиеся здесь защищены от внешних проклятий… — Геринх бросает задумчивый взгляд в сторону восстановленной части стены. — Ну, по крайней мере, в основном защищены. Продукты досматриваются, вещи проверяются. Большинство студентов, даже пострадавших, территорию академии не покидали.
Холодок опять бродит внутри, нервно сжимает сердце, вынуждая замедлить шаг:
— Получается, им вредит кто-то изнутри? Кто-то находящийся в академии?
— Вероятно. Или навредил тот, кто покинул академию. Один из студентов пропал в тот же день, что я появился здесь.
— И тебя отправили сюда, потому что ты только закончил учёбу и всё хорошо знаешь?
На щеках Геринха проступают розовые пятна, он, пряча взгляд, почёсывает затылок:
— Не только поэтому?
— Что случилось? — заглядываю ему в лицо. — Мне можешь сказать, мы же друзья.
Толкаю его локтем. Засмеявшись, Геринх качает головой:
— В ИСБ сложнее, чем я предполагал. Очень легко допустить ошибку, надо многое учитывать. Миг растерянности может обернуться катастрофой, — последнее он произносит так, что понятно: этот миг был и закончился страшно. — А тут… тут я всё ещё дома.
Геринх очаровательно улыбается.
— Надеюсь, у тебя всё получится, — улыбаюсь в ответ.
— Я тоже.
Устроившись на скамейке возле корпуса боевых магов, мы с Геринхом переходим на более приятные темы. Большая часть случившегося со мной или секрет, или слишком личное, так что я в основном слушаю. Зато у Геринха впечатлений масса, и он с удовольствием рассказывает о входных испытаниях на полигоне ИСБ, где он состязался в скорости, силе и магии с обычными драконами, о неделе в общежитии, обмывке звания, едва не закончившейся арестом, когда они полезли за закуской в сад какого-то дракона, о сложностях съёма квартиры одинокими перспективными юношами, о коварных матриархальных планах некоторых домохозяек.
Геринх беззаботно и весело болтает, но, что важно, не выдаёт ценной информации: ни имён, ни подробностей службы, даже когда передразнивает инструкторов. Единственное важное, что он поведал — расследование проблем с источниками магии. И то, наверное, потому, что скоро об этом будут знать все.
Вибрация браслета напоминает об уроке менталистики. Дарион так и не пришёл. Похоже, с Гердом серьёзные проблемы.
— Прости, мне пора, — поднимаюсь со скамейки. — Сходи к миссис Клэренс, узнай, как там дела.
— Обязательно, — без особого энтузиазма соглашается Геринх. — Только тебя провожу.
* * *
Непонятное ощущение тревоги щекочет внутренности, холодит спину, требуя немедленно вернуться в тело и всё хорошенько обдумать. В очередной раз я не могу удержать состояние рассредоточения по кабинету и с шумным вдохом возвращаюсь к обычному состоянию.
Санаду постукивает пальцем по песочным часикам. Дождавшись, когда последние песчинки упадут вниз, интересуется:
— Что тебя беспокоит?
— В академии творится что-то странное, — я сжимаю колени руками. — Герду из моей группы стало плохо. Мне… страшно.
— Бывает. — Санаду сплетает пальцы и задумчиво смотрит на меня. — Беда в том, что страх и волнения разрешить проблему не помогают. Более того, они мешают занятиям. Поэтому даю пять минут на панику, а потом соберись и займись делом.
Санаду отходит к окну и приоткрывает тёмную портьеру. Тусклый солнечный свет играет на кристаллах его живой короны. У меня опять пробегают мурашки и под ложечкой сосёт. Но Санаду прав: надо сбросить напряжение. И я начинаю судорожно обдумывать слова Геринха, произошедшее с Гердом. Я стараюсь бояться, тревожится — и по закону подлости эти эмоции никак не появляются, словно желание их испытать их блокирует.
— Ну что, готова? — через пять минуть Санаду садиться за стол и улыбается.
— Кажется, да, — соглашаюсь я.
Санаду не сводит с меня пытливого взгляда, и когда моё сознание растекается за пределы тела, переворачивает песочные часики.
