Но она почему-то хмурится.
– Надо же, я почти обожаю Халанхара, – Заранея качает головой, – с ним хотя бы поговорить можно.
Перед нами отворяется очередная дверь. Линарэн стоит перед каменным постаментом. Сунув руки в карманы, насмешливо на меня смотрит. Он какой-то не такой. На макушке поблёскивают серебром гогглы.
Пол, стены и потолок огромного зала покрыты серебряными, медными и золотыми магическими знаками. По периметру закреплены стеклянные колбы, а в них, в каждой по одному, счастливо улыбаются почти все мои одногруппники: Ирм, Норс, Шиншил, волкооборотни Азал и Самион. Даже вечно хмурые Гаддак и Ингар сияют. Не хватает Валариона и медведеоборотня Бальтара. Зато есть Геринх. И миссис Клэренс.
Все радостно машут:
– Заранея! – глухо доносятся их голоса. – Мы любим тебя. Заранея, улыбнись нам.
Но она лишь закатывает глаза.
– Лера, ложись на алтарь.
Конечно! С радостью! Подбегаю к каменной плите с выбитыми на нёй символами. Спешно укладываясь, чуть не сбиваю коробочку с магическими символами на пол.
– Пушинка, – Заранея поворачивается к ней и указывает в сторону. – Займи место в основном силовом круге.
С обожанием посмотрев на неё, Пушинка в несколько прыжков оказывается на месте. Линарэн подходит к ней и вытягивает из пола цепи с наручниками.
– Зачем ты хочешь её сковать, Линарэн? – изумляюсь я.
Наручники выпадают из его рук, звонко бряцает цепь. Линарэн ошеломлённо оглядывается, и глаза его округляются.
– Что я?..
– Нэранил, – произносит Заранея. – Займись делом.
Линарэн мгновенно успокаивается и снова поднимает цепь.
– Валерия, – Заранея мне улыбается, – нельзя обращаться к нему по полному имени.
– Хорошо, не буду, – с готовностью соглашаюсь я.
– Заранея, посмотри на нас, – умоляют мои друзья.
– Молчите, – приказывает Заранея, и они затихают, просто влюблёно следят за ней сквозь стекло.
Зачем-то Линарэн приковывает Пушинку к полу, хотя она не сопротивляется, ведь никто не захочет противиться Заранее: она слишком замечательная.
– По моим расчётам, – произносит он, – их жизней и магии хватит для удержания канала в достаточно стабильном для перехода состоянии.
– Вот видишь, Валерия, – Заранея раскрывает коробочку, – доставим тебя на место целой и невредимой, и будешь ты жить долго и возможно счастливо. Я добрая.
– Очень добрая, – соглашаюсь я.
– Дай руку с меткой.
Протягиваю ладонь. Заранея вытаскивает из шкатулки тончайшую иглу с кристалликом на конце.
– Зачем это?
– Запечатать твою метку и магию. Там, куда ты отправишься, они тебе не понадобятся.
– А как же Арендар?
– У Арендара будет очень много дел.
Заранея втыкает иглу в ладонь, но я ничего не ощущаю. Нахмурившись, Заранея надавливает сильнее, но игла не проникает в кожу. И так стыдно, что я огорчаю Заранею, хочется вбить себе эту иглу, только бы императрица не печалилась.
– Ну надо же! Валерия у нас девочка с секретами. – Заранея взмахивает не вошедшей в руку иглой. – На ней какие-то печати.
– Я не знаю, что это, – уверяю я. – Только не огорчайтесь.
– Ну что ты, моя милая, – она оборачивается к Линарэну. – Сними с неё печати и поживее.
Линарэн уходит, а мне так плохо, что я начинаю извиняться перед Заранеей, но она просит помолчать, и я молчу. Дожидаясь Линарэна, Заранея подходит к Пушинке и целует её в макушку. Я безумно хочу оказаться на её месте.
Вернувшийся с коробкой Линарэн ставит её на алтарь и вытаскивает кристаллы, раскладывает на моей груди, животе, лбу. Вкладывает по кристаллу в ладони и подкладывает под пятки. Выпустив тёмные когти, касается кристалла на животе и что-то произносит на драконьем языке.
Кристаллы ослепительно вспыхивают, я зажмуриваюсь и…
По телу пробегает щекотная волна. Меня накрывает воспоминаниями.
Запечатывание.
Видения магии.
Как я признаюсь Арендару.
Как он ведёт меня к Эзалону. И я стою, не понимаю, что делаю в сокровищнице ректора, а Арендар лжёт…
Как говорит, что виденные мной вспышки магии – это нормально.
Знаки магии на гостях, которые никто никогда не обсуждал.
Из-под ресниц струятся слёзы, затекают в уши.
– Что это была за печать, Валерия? – сквозь воспоминания пробивается голос Заранеи.
– Я Видящая. – Открываю глаза: под потолком струятся цветные потоки магии.
Золотым сиянием окутан Линарэн. А вот Заранея – нет. У неё словно вовсе нет магии, даже золотой родовой узор Аранских не светится на лице.
Потоки магии окутывают колбы и сидящих в ней друзей.
Заранея как засмеётся:
– Да мне везёт на Видящих! Значит, старый хрыч тебя спрятал. Ну, ничего, ещё не поздно исправить это упущение. – Она вновь поворачивается к Линарэну. – Неси порождение.
Он собирает с меня кристаллы, укладывает в коробку.
– Нужно ведь обезболить? Чтобы Арендар не почувствовал. К тому же если она умрёт до возникновения полной связи, Арендар будет волен отыскать другую женщину.
– Обязательно нужно обезболить.
Линарэн уходит вместе с коробкой.
Заранея улыбается:
– У тебя красивые глаза, даже жаль, что придётся безвозвратно их уничтожить. Ты как предпочитаешь: чтобы я их вырезала и скормила порождению или чтобы оно сразу их съело?
– Как вам удобнее, Заранея. Но только зачем отдавать мои глаза порождению?
– Чтобы никакой целитель не смог их восстановить. Разве вас не учили, что то, что съедают порождения, невозможно потом воссоздать?
– Да, учили, – киваю я. Даже знаю Видара, которому пришлось восстанавливать тело механическими частями. – Простите, что вынудила вас мне всё объяснять.
– Ничего страшного. Тебе придётся немного потерпеть.
– Я потерплю. Ради вас всё, что угодно.
– Вот и чудесно, – Заранея целует меня в лоб, и я почти схожу с ума от счастья.
Линарэн заходит со шкатулкой, ставит её возле моей головы. Окутанный золотым сиянием, он нежно смотрит на Заранею и вытаскивает из кармана шприц.
Снова натянув гогглы, пережимает вену на моей руке. Вонзает иглу. По плечу растекается жар.
– Через минуту можно начинать, – поясняет Линарэн.
Заранея открывает шкатулку. За её тонкие пальцы хватается щупальце, и на ладонь взбирается чёрный осьминог с несколькими клыкастыми ртами.
