Дарион закатывает глаза:
– Валерия, ну посмотри сама: Халэнн – не менталист, обычный дракон из боевых магов – задержался в Академии и поэтому не застал убийц. Но его двоюродный дед подозревается в сговоре с суккубом, и Халэнна отстраняют от службы, несмотря на желание Элора его вернуть. Представь, что будет, если выяснится, что они имели дело не с Халэнном, а с Риэль – менталисткой, которую обучал не только отец, но и тот самый двоюродный дед. Её посадят в тюрьму и разбираться начнут неизвестно когда, потому что сейчас не до этого. А Элор уже не будет настаивать на возвращении своего секретаря, ты знаешь его отношение к женщинам на службе.
– Но вдруг Халэнн – Риэль – что-нибудь знает?
– Не знает. Не посвящали её в такие дела, её готовили стать женой-щитом, безмолвной спутницей мужа, а не активной участницей политической жизни. А если бы знала, Риэль первая рассказала бы всё ИСБ, потому что её единственное желание – найти виновных в гибели семьи.
Сцепив пальцы, покачиваюсь с пятки на носок. Не нравится мне ситуация, совсем не нравится. Но можно понять, почему Риэль держится за образ Халэнна: женщину Элор на службу не допустит, а как ей искать убийц, если не через ИСБ?
– Вы скажете Риэль, что эти вампиры… Неспящие могут быть в Киндеоне?
В глазах Дариона вновь вспыхивают зелёные огоньки.
– Сейчас у неё нет допуска к такой информации, я не могу этого рассказать. И что ей делать в Киндеоне одной? Ей нужно дождаться официального расследования, желательно находясь в составе ИСБ.
– А ей не запретят участвовать в деле? Она же заинтересованное лицо…
– Если Халэнн будет вне подозрений, её включат в группу следователей или отправят в Киндеон: у нас принято давать возможность отомстить.
Вот ещё одно отличие Эёрана от Земли: у нас запрещены связи следователей, прокуроров и судей с фигурантами дела, могут отстранить даже за дружбу или вражду родственника – седьмой воды на киселе, которого служащий и не знает лично – с одноклассником подозреваемого, а тут, наоборот, специально назначают тех, кто связан с расследованием.
– И ты бы лучше молчала о Киндеоне, – глаза Дариона по-прежнему пылают жутковатой зеленью. – Сейчас лишние движения Риэль ни к чему, а она вряд ли усидит на месте, зная, где искать Неспящих.
Тайны… кругом одни тайны: это не говори, о том молчи, о третьем не думай… Зачем мне столько всего рассказывают, если это нельзя использовать? От раздражения хочется рвать на голове волосы, а спина чешется от лезущих наружу крыльев. Но я удерживаю их внутри. Выдыхаю. Ладно, о тайне Халэнн-Риэль я узнала случайно, но они как издеваются: только и делают, что дразнят меня информацией.
– Ещё вопросы? – хмурится Дарион.
– Ректор Дегон… и его третий глаз. Насколько можно доверять дракону с такой штукой?
– Интересный вопрос. – Дарион оглядывается и мотает головой кому-то за моей спиной.
Оглядываюсь: к нам по дорожке шагали гвардейцы, но теперь застыли, точно изваяния.
– Интересный? То есть вы не уверены, что Дегон…
– Я этого не говорил. Дегон, в конце концов, противостоит Культу и демонам в разы дольше моего.
– Тогда объясните! Я… я же молчу об этом, а вдруг это важно?
– А что ты хочешь услышать? Что Дегон пошёл в Культ, чтобы разрушить его изнутри?
Мне бы хотелось услышать именно такой вариант. Поняв это, Дарион грустно усмехается:
– Боюсь, всё печальнее и сложнее: Дегон исправляет свою ошибку. Но тебе бы об этом поговорить с ним, он лучше всё объяснит.
– И как с ним поговорить? Мы же не встречаемся наедине.
– Я предупрежу его, и когда окажешься в Академии, он тебя вызовет.
– Нет, – вскидываю ладонь. – Не предупреждайте, я хочу услышать его ответ без подготовки.
Дарион бесшумно, но тяжко вздыхает, и я… ощущаю себя надоедливым ребёнком.
– Арен об этом знает? – уточняю тихо.
– Нет. Но я не буду вставать между драконом и его избранной. Можешь рассказать Арену, если хочешь. Только… о Риэль, пожалуйста, не говори.
– Почему?
– Как думаешь, сможет Арен, зная, что замечательный и талантливый Халэнн на самом деле девушка, сохранить невозмутимое лицо, слушая разглагольствования Элора о глупости и бесполезности женщин?
– Ну… не знаю. Мне самой над этим смеяться хочется.
– Арен не сможет молчать: они с Элором слишком близки, чтобы он сохранил такую тайну, а следом и император узнает. Если Риэль попадёт в тюрьму – это будет твоя вина.
– А за Дегона вы не боитесь?
– Не сравнивай взрослого бронированного дракона с обширными связями и драконицу-одиночку, у которой только пара бронированных чешуек прорезалась. Её растопчут и не заметят.
Возможно, он прав, но… так трудно решить, что правильно, а что нет.
– Теперь-то ты готова заниматься? Или так и будем болтать?
– Готова, – неуверенно произношу я и… ошибаюсь.
***
Ведущий большой мяч, за который я должна держаться в полёте, резко уходит вниз, и я проскакиваю над ним. Успеваю закрыться огненным щитом от мелкого летящего в лицо шарика. В спину ударяет вода. Тяжесть струй придавливает крылья, не хватает сил вскинуть их, и я проваливаюсь вниз, на ходу словив лбом второй мелкий шарик.
ШМЯК!
Пол подхватывает меня в мягкое облако, но здесь, в отличие от Академии, ощущается боль падения. Частично, но… неприятно – жуть.
Двенадцатое падение за тренировку. Ничего удивительного: голова забита мыслями о трагичной судьбе Риэль-Халэнн, преступном прошлом Дегона и конечно же о том, что из этого рассказать Арену… Больно. Только в этот раз вместо разочарования падением и обиды я захлёбываюсь гневом. Резко приподнимаюсь, крылья остаются безвольно лежать.
В дверях стоит сияющий Арен. И сияет он точно не от радости: ноздри трепещут, в глазах настоящий пожар. И руки стиснуты в кулаки.
– Что. Здесь. Происходит? – от его голоса мне не по себе.
– Тренировка, – поясняет Дарион, окутанный зелёным сиянием своей магии.
– Я же просил помягче! – возглас Арена эхом разносится под высоким потолком. – Ты что творишь? Кто тебе позволил?!
– Статус наставника, – Дарион не шевелится, но магию вокруг себя уплотняет. – Ты занимался точно так же.
– Я дракон! А Лера…
– ...это Лера! – Наконец поднимаюсь на ноги. Крылья висят, но это не мешает мне упереть руки в бока и вздёрнуть подбородок. – Я могу и хочу тренироваться так.
– Лера, это… это… – Арен бессильно взмахивает руками. – Это же так сложно!
– Тяжело в ученье – легко в бою.
– Она дело говорит, – кивает Дарион.
