– Поговорите. Не думаю, что наши почтенные гости возражают против короткого разговора учителя и ученицы.
Санаду шагает ко мне. Заметив короткий кивок Арена, поднимаюсь с трона и спускаюсь на несколько ступеней.
Серая дымка стекает с Санаду, выплетая над плечом надпись: «Забери Нику». Сглотнув, перевожу взгляд на бледную Нику, затем на скрытое магией лицо Санаду, тихо начинаю:
– П-простите, могли бы вы дать пообщаться с Никой? Можно ей здесь погостить? Она моя подруга, я очень соскучилась…
Нелепо звучит, но если Санаду просит таким странным способом – дело серьёзное.
– Хотите оставить меня без сопровождения? – насмешливо уточняет он. – Вот так ходи к драконам – всё заберут.
Ланабет поддерживает мою просьбу:
– Уверена, в своём кантоне вы найдёте достойных сопровождающих. А Никалаэда скоро к вам вернётся. Сделайте Валерии такой подарок на предстоящую свадьбу.
– В подарке я отказать не могу. – Санаду протягивает руку, я вкладываю в неё ладонь, и тыльной стороны на мгновение касаются его прохладные губы. – Надеюсь, вы вернёте Никалаэду в целости и сохранности.
– Обязательно, – снова поглядываю на Нику: на лице у неё такое облегчение, словно я её сейчас от смерти спасла.
– Веди себя прилично, – Санаду грозит Нике пальцем. Оборачивается ко мне. – От сердца отрываю. Надеюсь, к нашему возвращению вы достаточно наболтаетесь.
– Постараемся, – обещаю нервно.
Вампиры с помощью своей магической дорожки почти мгновенно оказываются у дальних дверей, доведя охранные печати до нервного мерцания. Створки, вспыхнув золотым светом, закрываются за ними.
Выдохнув, Ника бросается ко мне, обнимает.
– Спасибо, спасибо, – шепчет судорожно.
– Что случилось? – обнимая в ответ, улавливаю бешеный перестук её сердца. – Что там у вас произошло?
Ника отстраняется. Серая магия вокруг неё беснуется, выплёскивается неровными кляксами, обнажая платье с серебряной вышивкой, ожерелье с источающими магию кристаллами, такие же браслеты.
– Архивампиры чувствуют голод.
Арен и Ланабет поднимаются одновременно.
– Всё настолько плохо? – спрашивает Арен.
– Боюсь, что да, – кивает Ника. – Они заметили снижение магического фона и до выяснения обстоятельств остановили вампиризацию. Но с тех пор ситуация ухудшилась: вампиры живут магией, в кантонах ослабление магического фона происходит быстрее, даже простые вампиры чувствуют себя неважно. Архивампирам требуется намного больше магии, у них появилось желание пить кровь, поэтому теперь они ходят с магическими кристаллами. И они приняли решение в случае усиления голода уничтожать младших вампиров. А я… я не просто младшая, я ещё обращена вне очереди, почти незаконно. Враги Санаду включили меня в первый список для ликвидации, а он говорил… в общем, единственный способ вывести меня из-под власти совета архивампиров – вхождение в твою личную гвардию, Лера.
– Да, конечно, я согласна.
– Мы поможем. – Ланабет опускается на трон. – Но у Санаду не будет проблем из-за твоего побега?
– Ну… формально я не знаю о решении совета по плановому уничтожению. И Санаду с тех пор со мной без присмотра не говорил.
– Тогда почему ты думаешь, что тебя собираются уничтожить? – Дарион облокачивается на трон. – Не выгоднее ли вампирам нарушить договорённости и пить кровь?
– Они решили, что воевать с другими существами сейчас опасно, и приняли это решение без Санаду. Он предполагал, что его ожидает неприятный разговор, сохранить который в тайне его обяжут клятвой, поэтому спрятал меня под столом. Я слышала, как его известили о решении совета и предупредили, что я буду в числе первых жертв Нергалу.
Дарион щурится:
– Когда после этого он успел посоветовать тебе идти в гвардейцы Валерии, если без присмотра вы не говорили? Наверняка с вами находился менталист.
Вскидываю голову: он что, ей не верит? После всего, что она сделала?
– Проситься к Лере в случае неприятностей Санаду велел мне почти сразу после вампиризации.
– Хорошо, – Ланабет чуть поворачивает голову. – Дарион, отправляйся в Академию, предупреди Дегона, что набор гвардейцев Валерии нужно провести срочно. Арен, устрой Никалаэду, прикажи управляющему обеспечивать её кристаллами магии. Валерия, продолжим занятия.
– Я должен тебя охранять, – возражает Арен.
– Сама справлюсь, не маленькая.
– Мама, дай им хоть парой слов перекинуться…
– Они уже перекинулись. Будет ещё обед. – Ланабет делает короткую паузу. – Будет много времени – если мы правильно расставим приоритеты.
Ника вздёргивает брови. А Дарион строго произносит:
– Считайте, что вы по-прежнему в Академии, и у вас занятия. У Никалаэды наверняка есть дела: уверен, она накопила много домашних работ.
Щёки Ники покрываются розовыми пятнами:
– Пожалуй, вы правы, мне ещё доклады писать и писать.
– Арен выдаст доступ в библиотеку дворца. – Ланабет поднимается. – Валерия, идём.
По лицу Арена видно, что он разрывается между здравым смыслом и желанием остаться, побаловать меня общением с Никой. Дарион ворчливо напоминает:
– Арен, они успеют наговориться. Если у тебя много свободного времени, я найду, чем тебя занять. Хочешь?
– Мне надо позаботиться о Никалаэде. – Арен указывает ей на дверь за тронами. – Прошу.
– Потом поговорим, – тихо обещаю я.
Ника улыбается:
– Да… – Она вновь порывисто меня обнимает. – Безумно рада снова тебя видеть.
– Ника…
Нашим объятиям Ланабет не препятствует, наоборот, на её губах расцветает мягкая улыбка.
Но едва мы возвращаемся в мрачноватую гостиную, где начиналась тренировка, Ланабет напускает строгий вид.
Я вновь создаю рисунок печати на листе книжечки, потом, воспользовавшись принесённым слугой зеркалом, несколько раз повторяю печать у себя на лбу. И только когда удаётся держать чёткую структуру десять секунд, Ланабет позволяет через кристалл вновь ощутить её воспоминания и выполнить манипуляцию.
Заклинание абсолютного видения похоже на взрыв. Глаза выжигает, мозг разрывает: всё слишком ярко, живо. Магия везде, она наполняет всё вокруг тысячами оттенков, пронизывает меня и пылающую Ланабет с чёрными провалами вместо глаз. Как в этом сиянии можно что-то действительно разобрать?
Внезапно всё исчезает. В голове звенит, гудит, вибрирует, но мир… такой обыкновенный, и вокруг Ланабет нет ни капли магии, нет потоков и печатей на стенах и потолке. Обычный мир, к которому я привыкла за восемнадцать лет жизни, снова со мной.
– Ох ты… – хватаюсь за голову. – Это было… Ничего же толком не видно, всё сияет. Как при этом можно что-то разглядеть?
