– Требуется опыт, умение пропускать неважное, сосредотачиваясь только на активных потоках магии. Пока восстанавливаешься, можешь ознакомиться с другими печатями. – Ланабет безошибочно указывает на отложенную на стол книжечку.
– Вы ведь ориентируетесь с помощью магии?
– Да. Это не так удобно, как зрение, но позволяет не теряться во всех этих пространствах, – Ланабет небрежно взмахивает рукой.
Восхитительная женщина! Наверное, я бы не смогла так стоически перенести выпавшие на её долю испытания. Сердце переполняется грустью: как несправедлив мир и ужасны преступления Культа.
Помимо схем магических печатей в книжечке содержится и теория.
– Почему меня не начали обучать по этой книге? – спрашиваю удивлённо.
– Ждали естественного укрепления дара, ведь некому было тебя направлять. – Ланабет, на миг замерев, поднимается с кресла. – С Лином уже закончили.
Со всеми этими вампирскими делами из головы вылетело, что Линарэну ломали щит правителей и проверяли сознание на установки лже-Заранеи.
От двери Ланабет зовёт:
– Валерия, поспешим.
Бросаюсь за ней. Ланабет уверенно шагает по залитым солнцем коридорам, сворачивает, спускается по лестнице с резными перилами, вновь сворачивает.
– Лин живёт рядом с лабораториями, – поясняет она на ходу. – Точнее, большую часть времени он проводил в них, даже ночевал там, но официальные его покои находятся рядом с исследовательским крылом.
Двери в покои Линарэна я опознаю по караулящим их гвардейцам.
– Они для охраны самого Лина, – поясняет Ланабет, будто ощутив моё смутное беспокойство. – Всем принцам положен караул у дверей личных покоев.
Падающий в окно солнечный свет отражается в рубинах короны Ланабет, рассыпается вокруг алыми бликами. Я бросаю взгляд на улицу… К дворцу шагают Арен и Ника, протирающая сковороду платочком.
Поймав мой взгляд, Арен прижимает ладонь к сердцу, и в мыслях раздаётся тёплый голос: «Оказывается, Ника по совету Санаду закопала свою сковороду в саду. Сейчас сдам её охране и бегу к Лину. Люблю тебя».
«Я тоже», – сжимая запястье, отзываюсь я. Арен широко улыбается, вспыхивают на солнце золотые крылья. Мгновенно подлетев и вцепившись когтями в раму, он прилипает к стеклу.
Ланабет полуоборачивается.
Арен практически целует стекло, а я, едва сдерживая улыбку, указываю на ожидающую его Нику. Закатив глаза, Арен расправляет крылья и перелетает к ней. Ника машет мне рукой. Махнув в ответ, провожаю их взглядом, пока они не исчезают из вида.
Остановившись напротив охраняемых дверей, Ланабет осторожно приоткрывает створку.
– …ну поковырялись в мозгах, бывает, – выплёскивается в коридор голос Элоранарра. – Мне тоже поковырялись, но я нормальным остался и таким же умным.
– Когда смотрю на твоих дракониц, – отзывается император, – сильно сомневаюсь в нормальности и уме.
– Я иногда тоже, но ведь красота же.
Шире открыв дверь, Ланабет заходит в светлую гостиную. Я почти бесшумно проскальзываю следом. Император прислонился к разрисованной стене у окна. Облокотившийся на колени Элоранарр сидит в кресле. От двери виден лишь затылок устроившегося на диване Линарэна.
Стены исписаны формулами, чертежами, магическими печатями. На столах, креслах и столиках разложены книги, детали механизмов, листы со схемами. Тут и там посверкивают кристаллами пауки. А разномастные перья парят в прозрачном шаре под потолком. Не иначе защита от шаловливых ручек Элоранарра.
Он бросает на нас короткий взгляд. Линарэн приподнимается на диване и оборачивается. Он страшно бледен, черты лица заострились, кожа вокруг расширившихся жёлтых глаз серая.
Молчание не просто неловкое, оно чудовищно тяжёлое. Лже-Заранея практически воспитала Линарэна, но то, что она сделала с Ланабет, невозможно простить, и это… не встало бы это между ними.
– Я рад, что ты жива, – наконец произносит Линарэн. Его рассеянный взгляд переходит на меня. – Прости, Валерия, кажется, тебе из-за меня досталось.
– Главное, всё обошлось, – не уверена, что моя улыбка получилась достаточно дружелюбной. Я не сержусь, просто нервничаю немного. – Как самочувствие?
– Словно вынули мозг.
Быстро оглядываю комнату: Эзалона нет. Вернулся в Академию или отдыхает?
Когда Ланабет опускается в кресло, Арен шумно распахивает дверь:
– Ну как?
– Произнеси моё имя наоборот, – предлагает Линарэн.
– М-м, Нэранил?
– И я по-прежнему я, – Линарэн разводит руками.
Приблизившись, Арен будто невзначай опускает ладонь мне на талию. Император отклеивается от стены и подходит к креслу Ланабет, опирается на спинку:
– Эзалон клянётся, что выжег установки второй личности и её саму. Обещал, что рецидивов не будет.
– И все открытия моего второго «я» придётся делать заново, – Линарэн чуть склоняет голову набок. – Какой вызов для учёного: повторить достижения с нуля.
– Ты справишься, – грустно улыбается Элоранарр.
Арен шагает к Линарэну и хлопает его по плечу:
– И даже если не получится – ничего страшного. Всегда можно придумать что-нибудь новое.
– Если захочешь придумывать, – мягко замечает Ланабет. – Просто восстанавливайся, это важнее исследований. А если хочешь ими заниматься, то скоро у нас будут данные от вампирских кантонов о состоянии магии в Эёране, будет чем заняться.
Тихий стук по приоткрытой двери заставляет нас обернуться. Опустив руку, Дарион объявляет:
– Всё готово. Валерия, зови Нику и отправляемся.
Глава 21
– Лин, – Арен похлопывает его по плечу, и Линарэн явно чувствует себя от такой близости неловко. – Рад, что ты снова с нами, отдыхай, набирайся сил. Если что-то потребуется, как пользоваться меткой ты знаешь.
– Скорейшего восстановления, – желаю я.
Возле двери оглядываюсь и ободряюще улыбаюсь императору, нерешительно застывшему на полпути к Линарэну.
В коридоре Арен сразу начинает скользить пальцами по моей спине – словно на музыкальном инструменте играет, и «инструмент» откликается мурашками и приятной дрожью в груди.
Достаточно отойдя от охраняемых покоев, спрашиваю:
– Ты останешься здесь? Скоро явятся вампиры, наверное, тебе надо участвовать в обсуждении.
– Твоя безопасность намного важнее, Лера.
Мне по-прежнему непривычно считать себя настолько ценным кадром…
***
Осень захватила Академию в считанные дни. Когда я уходила отсюда, поля ещё зеленели, а теперь в них желтеют проплешины, пахнет прелой листвой. Ветер какой-то колючий, треплет подолы наших с Никой платьев, распущенные волосы Арена и Дариона, шерсть объявившейся за миг до телепортации Пушинки.
