– И вы?
– Не сдержалась, – Ланабет вздыхает. – Хотела дать ему в пах и нос об коленку сломать, но клятва верности не дала. Магией меня шарахнуло знатно, и пока я была в полусознательном состоянии, Карит утащил меня в спальню и запер там. Чтобы не сбежала, пока он готовит отбор по всем правилам.
Так это у них семейное – в спальню утаскивать. Уточняю:
– Спальня пережила?
– Нет. И гостиная тоже нет. Да что там, ремонт на всём этаже делали.
Внешность обманчива: по Ланабет не скажешь, что она может закатить скандал с мебелевредительством. Удивительно, как она справилась с притеснениями в Киндеоне, ведь там её положение было ещё хуже.
– Сам Карит меня поймал, сковал и запер в комнате с видом на парк, где проводят отбор. Он не ошибся, артефакт признал меня его избранной. И это было тактическим просчётом: поняв, что так просто не дамся, Карит в водяных брачных пещерах предложил мне сразиться с ним и в случае проигрыша стать покорной женой. Но я уже владела его магией, он не хотел причинить мне серьёзного вреда, и победа осталась за мной. – Ланабет усмехается. – Я предложила ему самому себя развлекать в этих пещерах. Была так зла, что не слушала просьб хотя бы для вида переждать там пару недель, и сбежала. Очень хотелось показать, что меня не сломили, что какой-то там мужчина, даже дракон-император, не может выбрать меня своей женщиной.
– И что сделал император?
– Полетал. Спалил лес. Снёс гору.
– Озеро сделал? – уточняю с любопытством, а то у них и терраформирование в качестве разрядки, похоже, семейное.
– Нет, озёр не делал. Поняв, что без боя ему ничего не светит, Карит… решил поступиться принципами.
– Какими?
– Не обижать девушек. Он подрался со мной по-настоящему.
– Кто победил?
– Он, – Ланабет разводит руками. – Карит – не зашуганный мужчина моего мира, не человек и даже не медведеоборотень, он дракон и физически сильнее, старше и опытнее в управлении магией. А я проигрывать не привыкла. И ему пришлось сразиться снова, и снова, и снова. До тех пор, пока я не осознала, что с ним справиться не могу.
Я видела её с императором, невозможно поверить, что они… что у них было так жёстко.
– …проиграть настолько неравный бой – в этом нет позора. Подчиниться тому, кто настолько сильнее и лучше, вполне можно. Мне было неловко, неуютно, я тяжело переносила поражение, но больше не убегала, и Карит получил возможность ухаживать за мной. Да, драконы это умеют, если поставить их в соответствующие условия. И… я оценила его. Увидела ситуацию с другой стороны: в родном мире я бы никогда не нашла такого сильного мужчину. Никогда не смогла бы позволить себе быть слабой. Не могла бы положиться на своего спутника. Не смогла бы почувствовать его эмоции, понять, разговаривать обо всём. Мне совсем не нравилось, как эти отношения начинались, но сами они принесли много радостей и открытий. Хотя привыкнуть к тому, что в паре я не ведущая, а поддержка, казалось почти невозможно.
– И как вы с этим примирились? Как приняли упёртость и запредельное самомнение драконов? И их привычку всё решать самим?
– Карита я от этой привычки отучила, хотя ему это против чешуи. Но мы делаем окружение, а окружение делает нас. Когда вокруг постоянно одно и то же, постепенно привыкаешь. А настоящим переворотом был Арен.
– Сын…
– Да. Естественная материнская привязанность. Любовь. В моём мире он рос бы в отдельной части дома, его сосватали бы в другую семью, и он всю жизнь стоял бы на шаг позади жены, опустив глаза. Мне бы это казалось естественным, но теперь я знала, что может быть иначе, что сыном я могу гордиться не меньше, чем дочерью. Могу не стыдиться такого первенца. Это было откровение. И окончательное примирение с Эёраном.
– Но как вы выдержали в Киндеоне?
– Я же женщина, – усмехается Ланабет. – Мы самые стойкие существа всех миров. Не могла я позволить обстоятельствам доказать обратное.
Несгибаемая. Она – несгибаемая. И я тоже должна держаться, даже если кажется, что ничего не получится.
– Но если что, от прежних взглядов я не отказалась, и женская сторона мне ближе. Если Арен тебя обидит – приходи, я всегда помогу.
– Он… Он слишком меня защищает, старается всё решить без меня, уберечь от участия в любых серьёзных делах.
– Это у него от Карита, – Ланабет ощупью находит мою руку, сжимает. – Если уверена в своей правоте – стой на своём. Если считаешь, что он неправ – стой на своём. У него есть все задатки для того, чтобы услышать тебя и понять. Но помни о том, что и ты можешь ошибаться.
– Все могут ошибаться, – примирительно отзываюсь я. У меня проблема не только в упрямстве Арена, но и в том, что я не всегда уверена в правильности моих порывов. Ланабет, воспитанная на ощущении собственной силы и правоты, вряд ли сможет понять такие метания. Я просто меняю тему. – Какие всё же разные миры: здесь магия и всесилие драконов, в вашем родном мире правят женщины, в Киндеоне – орден, охотящийся за ведьмами, а у нас множество стран, где командуют и наследные, и избранные правители, а власть принято разделять на законодательную, исполнительную и судебную. У нас считают, что без этого невозможно добиться хорошего и справедливого управления, а здесь, когда рассказала об этом, меня не засмеяли только из страха перед Ареном.
– О, это только малая доля вариантов. Есть мир, в котором правитель жёстче всех драконов вместе взятых, есть миры, где правят залётные драконы, есть мир, где центральной власти и государств нет, лишь разрозненные племена. Когда всё разрешится, вы с Ареном сможете посетить их, не сидеть же вам всё время во дворце.
– Но пока надо, чтобы всё разрешилось.
– Совершенно верно! – Ланабет поднимается и, дойдя до журнального столика, ощупывает разложенные там брошюры и учебники. Протягивает мне одну по щитам. – Посмотри основные принципы, это пригодится, когда будешь разбирать их плетения на практике. Видящим лучше иметь представление о всех видах магии.
Нужны и теория, и практика, так что до прихода Арена я в порыве воодушевления успеваю не только ознакомиться с брошюрой, но и вновь несколько раз создать печати Видящих.
В какой-то момент меня тянет обернуться: Арен стоит в дверях и наблюдает за нами. Подходит.
– Спасибо, мама, – он крепко обнимает Ланабет и застывает.
Такое по-мужски сдержанное проявление чувств не может не тронуть. Ланабет с улыбкой похлопывает его по плечу. Какой она может быть мягкой. Но как кошка: те ласковые, а если что – когтями исполосуют в кровь.
– Арен, ну какая благодарность? Лучше развлеки Валерию, ей нужно отдохнуть.
– Развлеку, – глаза Арена многообещающе вспыхивают.
Ох, какие безумные горячие поцелуи достаются мне в тёмно-синей гостиной, в которую мы ускользаем по пути к выходу. Поцелуи до дрожи, до безумия, до опухших губ и треска ткани под когтями Арена. Что удивительно, и я умудряюсь как-то прорвать на плече его бархатный камзол.
