Работницы припускают наружу, стражники пытаются их контролировать, но больше оглядываются на вытащенную из земли часть вестника, которого отчаянно жуёт Пушинка. А те, кто не бежит с задержанными, телепортируется, и не все появляются на прилегающих улицах – некоторые исчезают совсем!
Не отступает Дарион. Дегон спрыгивает с горы огарков на землю и тоже впивается зубами в вытащенную Пушинкой часть вестника. Я же вгоняю в тварь золотую магию, пропитываю ею растрескавшуюся землю, как и алая магия ректора, только концентрирую свою подальше от него, чтобы не навредить. Пушинка отскакивает, и я первая выдыхаю.
Моё жёлтое пламя прошивает вестника, вырывается из трещин в земле. Следом ударяет огонь Дегона. Демоническая тварь, поняв, что внизу не спастись, выпирает наружу. Вестник похож на сцепившихся хвостами змей. Только вместо морд у них зубастые челюсти с уродливыми бородами из мешков телесного цвета. Некоторые пропороты, и с них стекает цементная жижа.
Большая часть твари или тварей так обожжена, местами обуглена, что они лишь слепо дёргаются. Но три «змеи», выползшие с другой стороны фабрики, невредимы.
Дегон разворачивается. Я бросаю потоки магии в пасть ближайшей ко мне «змеи». Пушинка нахохливается, раздувается, с её клыков капает чёрная кровь. Магия Дегона приходит в движение с фантастической скоростью – охватывает одно ответвление вестника в плотный кокон и вспыхивает белым пламенем. Я поджигаю второго, но слишком рано, ещё не успев толком сконцентрировать магию, и пламя недостаточно горячо.
Третью живучую тварь сжимают взметнувшиеся из земли тиски. Питающие их зелёные потоки магии исходят от коричневого дракона – Зинарра. В холке он меньше Дегона, магическое сияние бледнее, и тварь ломает ловушку, но из земли поднимаются новые каменные отростки и охватывают тварь. Дегон обжигает этого вестника своим белым огнём. А я ударяю по оставшимся отросткам, добивая их. И лишь одну отожжённую от тела голову оставляю – то, что выделяют их подбородные мешки, слишком похоже на тесто для маговыпечки. Тварь щёлкает челюстями, даже в таком состоянии пытаясь кого-нибудь достать.
– Лер-ра!
От возгласа Арена хочется втянуть голову в плечи, но когда за спиной работают крылья, сделать это нелегко.
Арен пылает. Нет, не так: он горит в костре магии, пронзающем даже небо.
Ох и влетит мне за боевые подвиги.
***
– …твоя жизнь имеет первостепенное значение для империи, для Эёрана, для меня, в конце концов! – Арен заходит на этот пассаж (сформулированный чуть отлично от предыдущих) раз тридцатый.
И я не преувеличиваю. Сижу в кресле нашей гостиной, виновато склонив голову, как бывало, когда меня отчитывали родители, и с каждой секундой привычное повиновение раздражает всё больше.
Не хочу сидеть здесь, я хочу в ИСБ, узнать, что рассказали работники фабрики, что там с Тордосом, к каким выводам пришёл вызванный на место Линарэн. Но вынуждена слушать, как меня отчитывают.
– Ты должна была вызвать меня!
– Ты был занят, – шепчу я.
– Для твоего спасения я всегда свободен!
– Всё было под контролем…
– Каким контролем?! Там от фабрики ничего не осталось! Лера, ты должна беречь себя! Тебя приписали в ИСБ, чтобы ты смотрела, а не сражалась! Ты должна была отступить!
Поднимаю голову:
– И оставить всех без моей поддержки?
– Да! – Арен рявкает так, что вздрагивают стёкла.
– Не кричи на меня!
– Лера, я люблю тебя и не хочу потерять!
Примерно то же самое говорили родители, объясняя отказы отпускать меня в школу и на занятия одну, запрещая долгие встречи с друзьями, вечеринки, вообще всё, кроме учёбы и кружков.
Стиснув кулаки, встаю. Я не Ланабет, но тоже кое-что могу. Голос мой глух и пугает рокочущими нотками:
– Ар-рен, может ты и одно из самых сильных существ Эёрана, может, я кажусь тебе слабой, хиленькой и всё в таком духе, но я сильнее многих других существ, я постоянно тренируюсь, и я в состоянии за себя постоять!
Ярость переполняет меня. Не выдержав её безумного давления и округлившихся глаз Арена, ударяю кулаком об столик. Хрустнув, он осыпается к моим ногам. Обугливается и обращается в пепел, наполнив гостиную запахом сожжённой древесины. С этими драконищами без мебелевредительства невозможно!
– Охохоюшки, – тихо-тихо комментирует из угла Пушинка.
Удивительно, но при своём громадном размере она таки умудрилась сидеть весь спор незаметно. Или мы с Ареном в гневе о ней совсем забыли?
– Лер-ра… – Арен выдыхает дымок.
Я так зла, внутри всё настолько горит от убийственного чувства несправедливости и обиды (я ведь справилась! Он должен был меня похвалить, а не ругать при всех!), что кажется, сейчас тоже дыхну дымом или пламенем. Жар распирает лёгкие.
– Моя. Помощь. Нужна. Существам. Эёрана, – из-за бушующего внутри огня каждое слово даётся с трудом.
– Для. Этого. Ты. Должна. Быть. Жива.
– Я жива!
– А могла не выжить! – Арен на миг застывает, будто осознавая эти слова, и порывисто сгребает меня в объятия. – Лера, Лера, я просто за тебя испугался.
– Арен, я, как и ты, хочу помогать остальным. Мой огонь убивал вестника, я была под щитами, меня страховали наставник и ректор.
– Ты с ума сошла! Там был вестник, ты должна была сразу вызвать меня, – он целует меня в лоб, макушку, перебирает волосы.
– Я… не знаю… мне казалось, мы справимся. Это было не страшно, не после тренировок с Дарионом. Но, наверное, мне лучше носить с собой оружие. С Рассекающей и Пронзающим всё было бы проще, да и им полезно заняться делом.
– Лер-ра.
– Только не говори, что собираешься запереть меня во дворце.
Именно это он говорит (в другой формулировке, конечно), и мы возвращаемся к давнему спору. Его аргумент – что я должна быть жива любой ценой, а мои – то, что у меня пламя дракона правящего рода, умение пользоваться крыльями, призванное оружие и потребность ИСБ в Видящей, которая будет выезжать на места.
Не знаю, чем закончился бы наш «разговор», если бы не появление императора в башне.
– Валерия, тебе надо вернуться в ИСБ и продолжить расследование, – судя по интонациям голоса и выражению лица, он с этим не согласен. Возможно, тут тоже не обошлось без мебелевредительства, но его более пространно повторённый приказ возвращает мне свободу передвижения, выдаёт Арена в сопровождающие, Рассекающую с Пронзающим в помощники и право узнать, как же там дальше продвигается расследование. Ура!
Арен… Арен в таком бешенстве, что магия вокруг него вскипает, раскаляя воздух. Он бы, наверное, подрался с отцом, но на лестнице раздаются шаги, и Ланабет мягко зовёт:
– Арен, Кар, Валерия, вы где?
