В одну из дверей худощавый мужчина протискивает раструб, почти касается моей руки и смотрит на стрелку индикатора в его основании. Улыбается.
Надо взять себе на заметку: лучше одной здесь не ходить, а то поймают и растащат на образцы для экспериментов.
Ещё пара поворотов – и мы наконец переходим в коридор перед палатами. На всякий случай вырываюсь вперёд и сама открываю дверь.
Полулежащий на подушках Валарион пунцовый до кончиков ушей. Стоящая в изножье Ника, нервно теребя серёжку в ухе, смотрит в угол на свернувший листья дубок.
Мама Валариона, застывшая в изголовье, очень внимательно рассматривает перстни с изумрудами на своих сцепленных пальцах.
Желание Сейрана немедленно войти ощущается физически, хотя он тактично меня не касается.
– Вот видите, всё в порядке, – я решительно шагаю в палату, а следом за мной – вся толпа эльфов. – А мы узнали, что с Валарионом.
Сверкая нарядами, эльфы отступают к стенам, пряча за собой самых маленьких.
У Ники щёки розовеют, но вампирская бледность берёт своё. Она смотрит на меня с таким же вниманием, как мама Валариона на своего мужа. И только Валариону, кажется, нет никакого дела до его диагнозов.
– Позвольте попрощаться, – я жестом предлагаю Нике выходить, и она так спешит, что наступает на подол платья. В этот момент трёхлетняя малышка вновь протискивается между взрослыми, но её затягивают назад. Нервно усмехнувшись, Ника подхватывает тяжёлую ткань с серебряными узорами и опрометью выскакивает из палаты. Я же прощаюсь: – Всего хорошего, до новых встреч. Валарион, рада, что ты очнулся. Поправляйся.
Выпалив это до неприличия стремительно, выскакиваю из палаты следом за Никой. В ожидании она заламывает пальцы. В тёмных глазах от нетерпения посверкивает магия, и едва дверь закрывается, Ника шепчет:
– Что сказал принц Линарэн? Валя… он… в порядке?
– Его жизни ничто не угрожает, – я подхватываю её под руку и тяну прочь. – Но его… магия у него теперь другая, не эльфийская.
– Как это? – Ника удивлена, но не сбавляет шага и не впадает в ужас, как этой случилось с наместником Сейраном.
– Инфицирование источника изменило суть его магии, теперь она другая. Как у Эзалона.
– Как у… демона? – на этот раз Ника останавливается. – Эзалон ведь демон? Так я поняла из разговоров при подготовке к штурму дворца.
– Да.
Ника нервно смеётся. Качает головой и потирает лоб:
– Валя-Валя. – Хмыкнув, снова качает головой. – Он ведь говорил, что у него всё всегда получается странно, и даже чувства ко мне в череде его жизненных ситуаций выглядят вполне естественно. Но магия демонов…
Она вновь усмехается, и я понимаю, что это нервное. Похоже, тревоги последних дней сильно по ней ударили. Поглаживая её по дрожащему плечу, тихо спрашиваю:
– Ты с ним поговорила? А его мама, она поняла о вас, да? Как отреагировала?
– О… мне кажется, она всё поняла, – шепчет Ника, рассеивая вокруг дымку вампирской магии.
– Но вы не объяснялись?
– При ней? – Ника округляет глаза, а на щеках вновь расцветает блеклый румянец. – Но… это же так…
– Да, при родителях… – вздыхаю, – неловко такие разговоры вести. И что вы делали всё это время? Просто молчали?
– Нет, мы обменялись вежливыми репликами… – Уголки губ Ники приподнимаются вверх. – И некоторыми мыслями.
Я так быстро привыкла к общению с Ареном через метки и даже без них, что не сразу понимаю смысл её слов.
– Вы общаетесь ментально?
– Насколько это возможно с нементалистом, – Ника подхватывает меня под руку и тянет в сторону выхода из лабораторий. С радостью поддерживаю её желание скорее уйти отсюда, хотя теперь от навязчивых исследователей меня защищает шагающая впереди Пушинка.
– Ника, получается, ты можешь обмениваться с ним мыслями?
– Пока он не защищён и согласен – это даже не запрещено. Конечно, чёткость диалога у него не как у менталиста, мысли порой не оформлены, но его эмоции, – почти сладострастно стонет Ника, поднимая взгляд к потолку. – Его эмоции такие яркие, чистые, искренние, я словно искупалась в сиянии солнца и взлетела на крыльях. Это как перерождение, как… это не описать никакими словами!
Помнится, я уже слышала о менталисте, лезущем в голову своей невесте – Заранее. Но у драконицы его вмешательство вызывало только ужас. Хотя менталистам, возможно, действительно приятно ощущать эмоции партнёра.
– А Валарион не против такого… э… такой близости?
– Нет, ему нравится делиться эмоциями. Жалеет, что он не менталист.
Пушинка, а за ней и мы, останавливается пропустить проходящего через перекрёстный коридор золотистого от магии голема с бочкой. После него остаётся запах машинного масла.
– И, конечно, Валя в любой момент может воспользоваться защитными амулетами, но пока решил тренироваться, чтобы более осознанно обмениваться мыслями.
Учитывая вражду их народов, решение вполне разумное.
– Значит, вы большую часть времени обменивались эмоциями? – уточняю я.
– Да. Хотя разумнее было общаться с его мамой, попытаться ей понравиться. Но я так обрадовалась, что об этом просто не подумала.
Это и определяет искренность твоих чувств…
– Родители Валариона сейчас живут здесь, у тебя будет возможность с ними встретиться… Кстати, а ты знала, что они поселились во дворце?
– Знала, – Ника нервно теребит серебряную вышивку на лифе. – Но, понимаешь…
Я остро ощущаю её смущение и недовольство собой.
– Ты испугалась, – киваю понимающе.
– Да. Они так переживали, а тут ещё вампиресса нарисовалась бы с сочувствием.
– Конфликт между вампирами и эльфами действительно такой… непреодолимый?
– Он старый и привычный. Это как… ну… это так же естественно, как восход солнца по утрам. Спроси любого ребёнка, даже самый маленький знает, что драконы не любят вампиров, вампиры не выносят эльфов и наоборот, гномы не покидают купленного Эёранского архипелага, а орки не переносят смешанную кровь. Это такие базовые знания о мире, которые никто не подвергает сомнению.
– Кроме детей, – с улыбкой вспоминаю светленькую эльфийскую девчушку, мечтавшую потрогать Нику.
– Разве только, – Ника усмехается, – и ещё сумасшедшего полуэльфа с юной вампирессой.
Обнимаю её за плечи раньше, чем осознаю, как сильно ей это на самом деле нужно. Прилив её благодарности наполняет меня теплом и трепетом.
Всего несколько мгновений – и страх отпускает Нику.
Ободряюще улыбаясь друг другу, тесно прижимаясь боками, мы покидаем сумрачно-механическое царство Линарэна, чтобы окунуться в золотистое сияние коридоров дворца.
