– Халэнна надо спросить. Но он ими вроде занимался. Кажется, я даже подписывал какие-то бумаги на их счёт, но точно не помню.
Хотя бы Риэль из них двоих ответственная… Они бы хорошо дополнили друг друга. Жаль, Элоранарр немного дурак в том, что касается женщин.
Аккуратно завернув перья, он желает нам спокойной ночи и выпархивает в окно.
Арен провожает брата задумчивым взглядом.
– Что? – не понимаю я.
– Он дурак.
Моргнув, уточняю:
– О чём ты?
Отпустив меня, Арен подходит к окну и закрывает створки, отрезая сладкую мелодию лютни.
– Опять он спрятался от проблем и вместо того, чтобы включить голову и отыскать избранную, ворует перья. Будет их всю ночь чистить и место в витрине подбирать. Ладно, – вздыхает Арен. – Хотя бы придворных раздевать не станет и то ладно.
Он разворачивается ко мне. Свет магических светильников отражается в его задумчивых глазах.
– Что? – тихо повторяю я.
Подойдя, Арен сгребает меня в объятия, целует в макушку:
– Лера, теперь я твоя семья. Тебе вовсе не нужно бороться за признание Флосов.
Уткнувшись в обтянутую бархатом грудь, вдыхая родной аромат, я задумываюсь о его словах и отвечаю не сразу:
– Не могу сказать, что мне нужно признание Флосов, они… я их не знаю. Но дедуле их признание нужно. На Земле у него… сложилось не очень хорошо, моя бабушка умерла, он был одинок, мой отец довольно холодный человек, а брат… та ещё шпана. Место дедули здесь, и он… Ему нужно, чтобы семья приняла его назад, но это… Мне кажется, это невозможно без того, чтобы не решились возникшие из-за него проблемы, хотя бы отчасти. Не поверю, что Мелада или Вольдемир могут быстро избавиться от мысли, что если бы я не появилась, Элида не вляпалась бы в эти неприятности. Винить меня им намного проще, чем себя. А я появилась опять же из-за того, что дедуля, набрав долгов, исчез в другом мире.
– Маленькая моя слишком добрая Лера, – Арен поглаживает меня по волосам. – Только помни, что невозможно нравиться всем, и не слишком огорчайся неудачам. У Марджемира впереди ещё много лет для завоевания любви семьи. Не говоря уже о том, что исправлять свои ошибки должен он, а не ты.
– Понимаю, – обнимаю Арена за талию. – Но я люблю его и хочу помочь.
– Лера-Лера, – вздыхает он, поглаживая меня по голове, спине, пробираясь рукой в щель для крыльев и касаясь пальцами обнажённой кожи. – Даже если у тебя ничего не получится, помни – я всё равно люблю тебя.
Сердце сладко замирает. Не знаю почему, но от слов Арена наворачиваются слёзы, и хочется улыбаться. Грустно и хорошо, и тянет крепче к нему прижаться. Вроде такие простые слова, а эмоции непередаваемые, всеобъемлющие, и тепло на душе…
***
После всех вечерних процедур мы спускаемся во влажное тепло сокровищницы Арена. А всё из-за того, что одна наглая мохнатая золотоглазая морда отказывается слезать с кровати. Правда, сам Арен не особо этому сопротивляется.
Застелив софу возле своего первого коллекционного цветка, укутав меня шёлковой простынёй, Арен ложится рядом. Подперев голову рукой, разглядывает меня… немного странно.
– Что?
– Сожалею о том, что мы не можем запереться здесь на пару лет и выйти, когда все проблемы утрясутся. – Он взмахом руки гасит магические светильники в сердце сокровищницы.
Каскадом гаснут и остальные, погружая огромную оранжерею во тьму. Арен притягивает меня к себе, поглаживает, перебирает волосы:
– Лера, тебе надо больше заниматься. С оружием, в драконьем виде, тренироваться с твоими гвардейцами. Мы с тобой Культу и демонам Нарака живые не нужны.
– Значит ли это, что Саран с его денеей тоже в опасности?
– Они в опасности в любом случае, просто Саран… он немного эгоист, и для их безопасности так лучше: даже если демоны хотят их уничтожить, они просто не могут их найти.
– А мы с тобой всегда на виду, – тихо добавляю я, но… почему-то мне кажется, что дело не в этом.
Но из-за чего за нами могут охотиться, если не из-за нашей способности запечатать переход между мирами?..
В полудрёме на меня накатывают смутные тревожные видения: драконы, Эзалон, Повелитель… светлые глаза лже-Заранеи. Меня прошибает холодный пот: возможно ли, что за нами охотятся не из-за того, что я денея, а из-за дара Видящей?
– Не бойся, Лера, – шепчет Арен, поглаживает меня. – Мы со всем справимся.
Может, я преувеличиваю? Ведь Культ дошёл до той фазы, когда ему не страшно, если я выловлю пару десятков шпионов… или они ещё боятся этого? Или дело не в шпионах?
Тепло Арена, его запах, объятия – всё это прогоняет страшные видения и мысли. Я, наконец, проваливаюсь в сон…
***
Отправившись перепоручать Элиду и остальных девушек Тарлону, Арен оставляет меня на попечение Дариона. Выходить за стены дворца нам запрещено, так что тренироваться приходится на лужайке. Очередное шоу для обитателей дворца: Дарион кидает в меня, человека, мячиком, а я должна или увернуться или превратиться в дракона. С моей изумительной «грацией» достаётся в основном газону, так что через два часа упражнений дёрн можно перекладывать заново.
– Закончили, – констатирует Дарион, когда я в очередной раз превращаюсь на ходу и даже умудряюсь устоять на всех четырёх лапах.
Превратившись в человека, поднимаюсь с четверенек:
– А теперь можно проведать Вильгетту? Или Нику? Кого угодно…
– Сейчас с твоей Рассекающей пофехтуем немного…
Немного – это по его мнению ещё полтора часа.
Я чуть не падаю уже, а Дарион, убирая мечи в ножны, улыбается:
– Теперь можешь идти к подружкам.
Он издевается? Я сейчас только ползти могу.
«Нет, кажется, серьёзен, – предполагает Рассекающая. – Да что ты переживаешь, хорошо же потренировались».
Я не переживаю, просто у меня всё болит!
Мысленно проклинать Культ, из-за которого приходится так рьяно заниматься, я перестаю лишь погрузившись в горячую воду, расслабившую ноющие мышцы.
***
Арен ещё разбирается с девушками и когда я после ванны отправляюсь к Вильгетте. Как сказал по связи меток, их трудочасы уже перекупили, и требуется некоторое время, чтобы собрать всех. Тарлона, оказывается, найти тоже непросто.
Караульный у двери Вильгетты предупреждает, что та куда-то ушла с Никой.
Дарион мрачной горой следует за мной по золочёным коридорам, я чувствую его недовольство тем, что приходится сторожить меня вместо того, чтобы заниматься делами.
– Если вы уйдёте, – тихо произношу я, – Арену я не скажу.
