– Арен, я не могу, – устало отзываюсь я. – Дадим его избранной принять ситуацию, а ему – шанс измениться. Понимаю, Элоранарр твой брат, но, боюсь, он в спешке натворит таких глупостей, что они никогда с этим не разберутся. Он слишком импульсивен. И он слишком хочет заполучить свою избранную, ему бы научиться сдерживать порывы. К тому же всё равно они не могут уйти на брачный период, Элоранарр тоже нам нужен.
– Элор взрослый, и у него были женщины, вероятнее всего, он сможет совладать с инстинктами и не удариться в любовные отношения на две недели. Теоретически… – Арен напряжённо застывает, и меня сковывает дурное предчувствие. – Лера, связь с непризнанными мирами потеряна. Возможно, манок отключился и больше не действует на твою семью, но может продолжать автономно работать на магических кристаллах. Всё зависит от того, как он воспринял обрыв связи с Эёраном.
То есть мои родители или паникуют, не зная, куда я пропала, или сходят с ума от действия манка?
Почему я не занялась этим раньше? Как я могла так сглупить? Я должна была сразу попросить отключить манок!
– С этим надо что-то делать, – закрываю лицо руками.
– Знаю… Лера, все иногда допускают ошибки. С твоими родителями всё будет в порядке.
Мерзкий гул снова нарастает, вплетается в шёпот волн. Стайка чаек бешено мечется над водой, кричит. Сами волны теряют мерный ритм, вздрагивают.
И весь мир сотрясается.
Глава 22
Огненный вихрь магии телепортации в последний миг выравнивается, так что мы приземляемся на ноги. Пелена пламени гаснет, открывая золотой кабинет императора.
– Арен, – Ланабет бросается к нему, обнимает крепко. – Даже не думай приносить себя в жертву.
– Мы не собирались, – Арен поглаживает её по волосам.
Дедуля, сидящий между Видаром и Элоранарром, поднимается, беззвучно произносит «Лера» и снова опускается на сидение. Смотрит на меня с ужасом. Значит, опять оставил семью и вернулся сюда? Или они тоже здесь? Он, Видар и Элоранарр страшно бледны. Как на похоронах.
Устроившийся в кресле Линарэн постукивает пером по планшету с пёстрыми от графиков листами. За ним скромно стоит Эзалон, чуть склоняет голову:
– Приветствую.
Растерянно киваю в ответ.
Император приподнимается и вновь садится в кресло, нервно поправляет на столе письменные принадлежности.
А Санаду смотрит в окно, словно происходящее его не касается.
– И правильно, что не собираетесь, – Ланабет отступает, расправляет плечи и улыбается немного натянуто. – Мы найдём другой способ.
Она встаёт за кресло императора и опускает ладонь на позолоченную спинку… Быть может, я по-женски предвзята, но Ланабет в этой ситуации выглядит увереннее, спокойнее и твёрже мужа.
Арен чуть разворачивается:
– Лин, как скоро в Эёране не останется магии?
– Я… – начинает тот.
Нарастает гул, дребезжат письменные принадлежности на столе императора, и тот кривит губы, глядя, как чернильница ползёт по столешнице.
Дворец вздрагивает.
Линарэн сразу отчитывается:
– Точно спрогнозировать срок я пока не могу: магия уходит неравномерно, неравномерно её истечение в разных точках Эёрана. Но счёт в лучшем случае идёт на месяцы. Печать разрушена на треть, сейчас от полного раскола её спасает только находящееся внутри тело дракона. Невозможно предсказать, сколько оно ещё продержится.
Спину пробирает мороз. Арен накрывает меня крылом, разворачиваясь к Эзалону.
– Что вы точно знаете о Безымянном ужасе?
– Я не входил в число посвящённых в дела магической безопасности Нарака, – Эзалон сцепляет пальцы. – Знаю, что никому его щит пробить не удалось. Издалека он похож на грозовое облако. Ищет магию, чтобы поглотить её… Всё в Нараке устроено так, чтобы Ужас оставался возле врат между мирами: мы почти не колдуем, практически вся наша магия сливается туда, так же как и содержимое вестников из Эёрана, и он этим питается. В той же зоне открывают переходы в другие миры, но это очень рискованно, потому что сопутствующие всплески привлекают Безымянный ужас.
Как можно победить создание, с которым не совладал весь Нарак? Как с ним сражаться? С ужасом смотрю в светлые глаза Эзалона, и уголок его губы нервно дёргается. Он ведь тоже не знает, как бороться с Безымянным ужасом. Он лучше нас всех осознаёт непобедимость этой твари… как он может верить в победу? Или Эзалон не верит, просто пытается сделать хоть что-то?
Линарэн поднимает голову:
– Но саму печать он разрушить не может?
– Печать в Эёране, для Нарака она была недосягаема, ведь переход, по которому мы могли достать её, не открывался, а подойти к ней со стороны Эёрана не получалось из-за Пат Турина.
– Какие-нибудь характеристики этого существа известны? – продолжает Арен.
– Безымянный ужас, – Эзалон грустно улыбается, – это тёмный бог нашего мира, его боятся, его почитают, от него мечтают избавиться. Но знают о нём только то, что он питается магией и… непобедим.
Он не верит… Эзалон не верит в победу.
– Может, Пушинка знает больше? – оглядываю остальных.
Элоранарр хмурится:
– Твоё мохнатое зверьё ещё и в иномирных монстрах разбирается?
Пушинка материализуется прямо перед ним, практически нос к носу.
– Мохнатыми не интересуюсь, – Элоранарр откидывается на спинку дивана. – На поцелуй даже не рассчитывай.
– Ойну-у-у, – разворачиваясь, Пушинка пытается заехать ему хвостом по носу, но Элоранарр уворачивается:
– К хвосту это тоже относится.
От шока он отходит быстро, и вид уже совсем не похоронный.
Император бросает на него раздражённый взгляд и обращается ко мне.
– Что твой симбиот знает о Безымянном ужасе?
К сожалению, Пушинка сейчас не говорит на человеческом, так что приходится побыть её переводчиком…
– Оинаай был прекрасным миром магии, как и Эёран с Нараком – центром своей собственной системы миров. Магия наполняла всё – и цветные океаны, и оранжевое небо, оживляла воду, ветер, растения, землю. Жизнь инаи была благоденствием. Но однажды на звёздном небе расцвёл пурпурный цветок перехода между мирами, и из его бутона вырвалось семя. Огромное, покрытое плотным магическим щитом, оно прорвало воздух и, пылая, устремилось к океану.
Страшный удар сотряс Оинаай, гигантские волны в бешенстве поднялись на сушу, губили всё на своём пути. Несколько дней вода, земля и воздух стонали от боли. Мы утешали их, как могли, взывали к Искре магии в сердце мира, спрашивая, что же делать. Нам доводилось сталкиваться с метеоритами и отводить от мира путешествующие звёзды. Но на этот раз всё было иначе: почему-то в Оинаайе гасла магия.
