Мы уже почти минуем клетку, куполом накрывшую портальный камень, когда в ней вспыхивает огромный золотой костёр, словно сюда вылезает дракон. Мы поворачиваемся к нему, пытаясь разглядеть происходящее сквозь прутья и шипы.
Огонь спадает: помятые и пыльные Видар с Линарэном стоят перед тележкой, нагруженной чем-то квадратным, накрытым плотной чёрной тканью. Из-за купола разглядеть трудно, но в нём открываются двери прямо в нашу сторону.
Оскалившийся Видар прикрывает собой груз, рычит:
– Отступаем!
Линарэн поправляет гогглы:
– Сомневаюсь, что эти девушки заинтересуются твоими сокровищами.
Вокруг Видара разгорается пламя, рык разносится по парку.
– Похоже, он перевозит во дворец свои сокровища, – шепчет Вильгетта, отступая. – Нам лучше бежать. Без оглядки!
Взвизгнув на последнем слове, она бросается к входу во дворец. Иссена, хромая, срывается за ней. Ника, держа руки поднятыми, пятится:
– Л-Лера, пойдём отсюда, а?
Глава 28
– Лин! – чуть не подвывает Видар. Пламя подсвечивает его лицо снизу, придавая ему жуткий вид. – Спаси мои сокровища! Она… даже Дегона обокрала! Я не отдам! Я буду защищать сокровища до конца!
У меня припекает щёки. Когда я в Пат Турине была, Видар о своих сокровищах так не волновался. Наверное, они были далеко от жилых комнат.
– Валерия давно здесь живёт, – напоминает Линарэн. – За это время ни одна сокровищница не пострадала.
– Мои сокровища ценнее! – Видар раздувает ноздри. – Даже не сравнивай.
Оказавшись за спиной, Ника сжимает мой локоть и тянет назад. Похоже, она права, нам надо отступать. Не драться же с Видаром из-за сокровищ, которые мне даже не нужны.
Но странно, что мне в принципе пришла мысль подраться за сокровища.
– С ректором Дегоном случайно получилось, – прикрывая собой Нику, отступаю я. – Я тогда ничего не знала о драконах и их сокровищах.
Мы отходим всё дальше. Пламя бушует внутри шипастого купола над камнем телепортации. Оказавшись в густой тени дворца, Ника отпускает меня и разворачивается спиной к драконам. Нервно смеётся:
– Лера похитительница драконьих сокровищ.
В Старой столице такое представление оставило гадкий осадок, но сейчас, шагая с Никой вдоль фасада дворца, слыша доносящееся до нас рычание Видара, что-то втолковывающего Линарэну, прыскаю со смеху.
– Ужасная, – соглашаюсь я, – коварная, угроза всем сокровищницам Эёрана!
– Да, так и представляю, как тобой пугают драконов: не согласитесь с нами, и наша Лера обнесёт ваши сокровищницы. С твоей силой денеи и даром Видящей, думаю, ты с этим делом справишься.
– Ага, и будем мы править над драконами загребущей золотой лапой, – заглядываю в лицо улыбающейся Ники.
Зрачки у неё резко расширяются, вокруг глаз тёмно-синим проступают капилляры и вены. Судорожно вдохнув, Ника падает на колени. Её бледные губы искажаются, задираются над клыками. Она, обхватив живот, сгибается пополам, упирается лбом в землю.
Что с ней? Проклятье? Болезнь? Отравление? Срываю с себя печать заглушения дара. Стены дворца очень слабо подсвечены золотом, по земле перетекают блеклые алые, голубые, белые и зелёные потоки. Плечи Ники дрожат. В голове пульсирует какая-то догадка, царапает несоответствие. На Нике нет следов других магий, ничего… совсем ничего! Дымки вампирской магии нет, словно она обычный человек.
– Лера, – едва слышно выдавливает она. – Отойди…
– Но…
– Это голод, – хрипит Ника. – Позови… кого-нибудь…
Её передёргивает, она сжимается, шипит.
– Линарэн! – бросаюсь назад, к портальному камню. – Линарэн! На помощь! Помогите! Кто-нибудь!
Ужас сковывает всё внутри, но где-то на границе сознания отмечаю, как слабо пульсирует в печатях магия, как золотое сияние срывает и уносит прочь с меня и с вышедшего из клетки над портальным камнем Линарэна.
***
Хочется биться затылком о стену, возле которой стою.
Не могу, просто не могу думать ни о чём, кроме жизни Ники. Даже отказ почти всех защитных заклинаний цитадели меня не так пугает, как возможность потерять Нику. Не спасает и близость Арена, явившегося, едва ощутив мой ужас, не помогают его попытки обсудить внезапное падение концентрации магического фона.
В голове до сих пор стучит его ответ на мой вопрос, что становится с вампирами, когда их накрывает голод, когда голод уже невозможно побороть: «Они либо нападают на существ и питаются их кровью и энергией, либо… перерождаются в чисто магическое существо. Их физическое тело умирает, превращается в заменяемую марионетку под управлением магической сути. Они больше не могут употреблять обычную еду, не способны иметь детей, как обычные вампиры или архивампиры, не могут дышать, полноценно радоваться, ощущать. И с этого момента они, если им не хватает магии извне, пьют с кровью саму жизнь».
Это… это ведь хуже смерти. Невозможно представить Нику, которая не может схомячить пирожок. Или не будет чувствовать. Или… оказывается, у вампиров рождаются обычные дети, которые потом по желанию становятся или не становятся вампирами, а если тело исчезнет, то и этого уже не будет. Страшно до слёз.
И это касается не только Ники, но и всех вампиров Эёрана.
Дверь раскрывается, из палаты с восстановительной капсулой выходит Линарэн. Я подаюсь вперёд.
– Объект В-Н-13 стабилизирован и через некоторое время сможет вернуться к обычной деятельности.
От облегчения даже не обижаюсь, что он так Нику промаркировал. Что угодно, лишь бы привёл её в норму.
Арен поглаживает меня по спине.
– Как она? Что теперь делать? – мой голос разносится по гулкому коридору подземной лаборатории.
– Ей нужно держать при себе больше магических кристаллов. Она новообращённая, их потребуется не так много.
Металлический цокот и шелест шагов доносятся, будто со всех сторон, но только слева на пол коридора выплёскиваются дёргающиеся тени. Следом за ними выбегают существа в жёлто-чёрных защитных балахонах и масках в сопровождении пары шестиногих големов.
Подбежав к Линарэну, люди вытягиваются по стойке смирно, а нагруженные оборудованием големы просто останавливаются.
– Замеры в заданных точках произведены, – рапортует стоящий чуть впереди мужчина и протягивает Линарэну папку.
Тот заглядывает внутрь, и на листах расцветают магические формулы. С лица Линарэна сходят всякие эмоции, на гогглах, теперь дополненных магическими кристаллами на ленте у висков, посверкивают знаки. Всё же не понимаю, как Линарэн видит сквозь эти мельтешащие светящиеся линии и ещё что-то в них понимает.
