– Да, конечно, – он принимает дверь в громадные руки.
– Благодарю, – кивает Ника.
Я тоже киваю. Мы степенно доходим до соседнего коридора, сворачиваем туда. И как захохочем. Ника сгибается пополам, почти уткнувшись в серый с серебряной вязью подол. Смех звонкой трелью разлетается по дворцу, это жутко неприлично, но остановиться просто невозможно.
Мы оторвали дверь. Просто взяли и оторвали. Случайно. А ведь совсем недавно были такими хрупкими девушками…
Мы пытаемся идти дальше, но смех мешает, сводит мышцы живота, и мы опираемся на стену.
– Осторожнее, – фыркает Ника. – А то проломим…
– Мы можем, – до слёз и боли в мышцах улыбаюсь я.
– Точно!..
И мы, умываясь слезами, вновь смеёмся, сбрасывая накопившийся за долгое время стресс.
***
«Исследовательское крыло.
Опасно.
Каждый входящий берёт на себя ответственность за свою жизнь».
Даже без этой мрачной надписи царство Линарэна производит жуткое впечатление: гудение машин кажется рычанием хищника, усыпанные магическими знаками коридоры, несмотря на обилие магических светильников и указателей, угрюмы и запутаны. А помощники Линарэна – удивительно бестактны. Они не просто глазеют на меня, но осыпают какими-то мелкими заклинаниями и подсовывают приборы. Особо отчаянные пытаются меня ими даже потыкать.
На одного такого – тощего и смуглого паренька в хламиде с магическими вышивками – указываю рукой:
– Проводи нас к палатам. Нам нужен полуэльф Валарион из первой группы пролеченных.
Ника, которую приходится на всякий случай держать за руку, сжимает мою ладонь.
– Я? – Ошарашенный паренёк стягивает гогглы и опускает медную трубку с магическими кристаллами. – Э… да, провожу.
– Может, не надо? – раз пятый протестует Ника. – Я могла бы и позже зайти…
– Надо, Ника, надо, – уверяю я, увлекая её за проводником и грозными взорами останавливая попытки остальных исследователей приблизиться. – Надо сразу поставить все точки над «i», чтобы потом не было недомолвок и обид. В конце концов… Думаю, Валарион очень хочет тебя видеть.
Снова её пальцы крепче сжимаются на моих, я кожей чувствую, как в ней борются надежда и страх, желание бежать за пареньком и бежать прочь отсюда, чтобы не испортить всё, не увидеть, что Валарион при родных стыдится её.
– Ника, даже не думай так, – я обхватываю её за плечи.
– Тут, – провожатый указывает на одну из одинаковых дверей, знакомых ещё с того времени, как я заходила сюда к Элоранарру. Тогда была моя первая встреча с Заранеей, и императрица казалась божественной…
По коже пробегается морозец, и я решительнее шагаю к палате, притягивая за собой всё больше упирающуюся Нику. Толкаю дверь в светлую комнату. И понимаю тревогу Ники.
В этой палате слишком много эльфов.
Глава 4
Белокурые эльфы-эльфы-эльфы, кажется, занимают всё немаленькое пространство: взрослые и дети, мужчины и женщины. Их тут больше тридцати. Зелёными искорками проявляется их магия, сверкают расшитые бисером, жемчугом и драгоценными камнями наряды. Журчит вода, и даримая ей свежесть разливается повсюду. В углу шелестит ветками коренастый дубок. Кажется, он наигрывает какую-то мелодию.
Эльфы и единственный человек – мама Валариона – смотрят на меня, потому что Ника спряталась за мной.
Я бы тоже спряталась.
Когда эльфов так много и так концентрированно, кажется, что они… чувствуется, что они совсем другие, и от этого немного не по себе. Так и эльфофобия развиться может.
– Добрый день, – наконец отмираю я.
Первыми склоняются несколько эльфов постарше, и за ними волной кланяются все до самых маленьких – мальчика и девочки лет трёх на вид.
Не разгибаясь, заговаривает старший из эльфов:
– Приветствуем вас, денея принца Арендара, корень нового золотого древа, да раскинутся его спасительные ветви над Эёраном в этот грозный час.
Сравнение с деревом в устах эльфа наверняка похвала, а не как у нас на Земле. Невольно кошусь на шелестящий в углу дуб. Выглядит мило.
– Я тоже на это надеюсь. Спасибо за поздравление. Мы пришли навестить Валариона.
Разгибаясь, эльфы расступаются, открывая дорожку к койке и бледному Валариону. Он полулежит на подушках и так ошалело смотрит на меня… похоже, о моём денействе он узнал только сейчас.
С кончиков его пальцев и ушей, с глаз срываются чёрные искорки. Но почему? Разве лечение не дало эффекта?.. Валарион очнулся, выглядит вполне нормально. Без паники, не надо никого тревожить, лучше спросить у Линарэна, насколько ему удалось очистить источник магии Валариона. Возможно, пока пройден только первый этап.
– Денея, – недоверчиво произносит Валарион, но тут его взгляд смещается чуть в сторону, над моим плечом, и на губах расцветает такая искренняя, радостная улыбка, что я сама улыбаюсь широко-широко, а Ника, наконец, выходит из-за моей спины.
Судорожное движение прокатывается по толпе эльфов, магия наполняет палату зелёными переливами, взрослые задвигают детей себе за спины. Ника опять прячется за меня, а Валарион поникает. Даже дуб останавливает песню листьев. Зато в коридор прибывает ещё пара исследователей с приборами на колёсиках.
– Это Никалаэда из моей личной гвардии, – жёстко произношу я, и ей приходится выбраться из-за спины. – Моя близкая подруга.
Мерцающие зелёным глаза эльфов обращены на неё. У некоторых презрительно кривятся губы, кто-то отступает. А трёхлетняя малышка, просунувшись между расшитых подолов, звонко спрашивает:
– Это ведь вампиресса? Можно её потрогать?
Похоже, эльфы как-то чувствуют вампиров, ведь если взрослые могли знать Нику из-за того, что она в моей гвардии, то девчушке вряд ли известны такие нюансы. Её запихивают обратно за строй взрослых.
Не задаётся общение…
Но если даже всё идёт наперекосяк, можно делать вид, что всё нормально. Обычно люди хотя бы из вежливости не пытаются нарушить видимость нормальности. Надеюсь, эльфы такие же.
Покрепче ухватив Нику за ладонь, наконец захожу в палату и захлопываю дверь перед носами помощников Линарэна.
Эльфы прижимаются к стенам. Журчащий под дубом ручеёк – просто вода, переливающаяся благодаря наполняющей её зелёной магии – забирается в его ветки и поблёскивает сквозь листья.
Зелёная магия не касается меня и Ники, но кажется, что на нас что-то непрерывно давит. Это недоброжелательные взгляды, напряжение, недовольство – всё, что Ника, как менталист, должна чувствовать намного острее, чем я.
Мне почти стыдно, что притащила её сюда.
