– Не забывайте, – грозно произносит король Озарана. – Вы хорошо защищены от огня, но лёд для вас опасней пламени, он останавливает вашу полужизнь. И если немедленно не повяжете Танарэса и Санаду, расплачиваться за это будет Изрель.
– А меня-то за что? – Санаду выпутывает ледышки из волос.
– Заряда браслета надолго не хватит, а ты не поел, – король кивает на спасённого от укуса дракона.
Арен и император одинаково мрачны, уголки их губ обращены вниз. Король Озарана – Элемарр – говорит так, словно его устраивал вариант, при котором слабых драконов съедают. Возможно, в этом есть логика, ведь напившиеся крови архивампиры готовы к сотрудничеству, но разве можно жертвовать существами так просто, словно пешками, тем более, если магия короля сдерживает архивампиров лучше, чем огонь.
Голубоватое лезвие льда рассекает замороженное запястье Изрель. Ладонь с пальцами остаётся кандалами на лодыжке короля Озарана, а он спокойно произносит:
– Я предупреждал.
Крик застревает в горле. Арен обхватывает меня за плечи, в голове звучат его слова: «Не смотри».
Судорожно вдохнув, выкрикиваю:
– Вы с ума сошли, Элемарр?
Он не удостаивает меня взглядом, продолжает всё так же хладнокровно:
– А теперь вы скрутите Танарэса и Санаду, иначе получите свою Изрель частями.
Арен успевает прикрыть мне рот: «Лера! Она прирастит руку назад, всё будет в порядке».
Меня потряхивает. Даже сквозь золотое пламя до нас дотягивается холод. Щит Шарля не разъедает голубоватую магию озаранского короля, возможно потому, что вода и лёд суть одно и то же.
– Я могу расплющить Изрель так, что ни одной целой кости не останется и раньше, чем вы до меня доберётесь, – король улыбается, от его улыбки леденеет кровь. – Я пока придерживаюсь союзнического договора, но если вы по-прежнему будете представлять угрозу для наших жизней…
Он разводит руками. Меня трясёт сильнее. Второй из напившихся крови архивампиров ударяет подпалённого Танарэса под колени, наваливается сверху. Танарэс извивается, но архивампир его придавливает и прикусывает за шею, и глава Наэрского кантона сразу застывает. Кровь не льётся, кажется, это прикусывание лишь предупреждение.
Келтар, скривившись, подходит к Санаду и произносит резко, ещё более неприятно, чем обычно:
– Про морду я слышал. Осторожнее со словами, у нас сезон смерти как-никак, за убийство на дуэлях не наказывают.
– Эм, но ты сам говорил, что я просто не могу не нарываться. – Санаду опускается на колени, ложится рядом с нашим огненным щитом и закладывает руки за голову. – Только давай без седлания и прикусываний, это слишком интимно, а я скромный, игры в доминирование предпочитаю наедине. Я лучше просто пообещаю вести себя хорошо.
– Просто молчи, – рыкает Келтар и присаживается рядом, смотрит на короля Озарана ненавидящим взглядом, то и дело перебирая когтями.
Злится, и всё равно не нападает, как и его подпитавшийся кровью собрат, как и Санаду. Скалится повязанный голодный глава Наэрского кантона Танарэс, но не шевелится, чтобы не наколоться на клыки пленителя.
Взяв в заложницы Изрель, король Озарана фактически обезвредил ещё четырёх архивампиров, а самый старый из них изначально связан. Только для этого потребовалось, чтобы самое меньшее два архивампира выпили кровь и достаточно пришли в себя для осознания шантажа.
Когда всё только началось, король Озарана сразу решил скормить слабых драконов врагам – уверена в этом. Иначе бы он сбил корону Санаду сразу, едва тот перехватил управление Ареном и императором, чтобы добраться до драконов неправящих родов.
Пожертвовал слабыми, чтобы не ввязываться в сложный бой.
Отрезал руку женщине, чтобы добиться подчинения её собратьев.
Два покусанных дракона лежат неподвижно, лица у них посерели, заострились.
Тошно, как же тошно.
Арен поглаживает меня по волосам, а я смотрю на короля Озарана, шепчу:
– Вы чудовище.
Он удостаивает меня коротким, ничего не выражающим взглядом и вновь сосредотачивает внимание на архивампирах. Ни раскаяния, ни сожаления – сплошное безразличие.
Ланабет опускает свой лук.
– Можно дальше исследовать големов? – интересуется Линарэн.
– Подожди, – в голосе императора сквозит презрение.
Похоже, ему тоже не по нутру методы Озаранского короля.
Сквозь неровное золотое пламя пробивается запах крови. Невыносимо хочется отвернуться, не видеть тел, не думать о том, что двух из трёх погибших можно было отбить…
Тяжёлая, муторная тишина опускается на зал. Свет питающего Санаду браслета опять тускнеет, и Санаду, прикрыв глаза, упирается лбом в пол. Келтар неотрывно следит за королём Озарана.
А Линарэн, не сводящий взгляд с големов, от нетерпения покусывает губу.
«Лера, – Арен обнимает меня за плечи, не обращая внимания на подрагивающего от напряжения спасённого дракона. – Элор скоро будет здесь… всё обошлось».
«Ты правда думаешь, что три трупа – это то, что можно назвать «всё обошлось»?»
Жертвы… у каждой войны есть жертвы, но вот так походя кого-то отдавать на растерзание…
Арен не отвечает. Но он честно пытался защитить драконов неправящих родов, как и император, и Ланабет. Они не хотели обходиться малой кровью и надеялись защитить всех. Я попала в хорошую семью.
В невыносимом молчании ползёт время – медленно, мучительно. Кажется, сам свет затухает, погружая нас во тьму.
Наконец на стенах, полу и потолке вспыхивают голубые шестиугольники щита и растворяются, открывая дверной проём. Сразу доносится шелест голосов, шагов, поскрипывания.
В зал вкатывается сияющий всеми цветами радуги ящик на колёсиках – его толкает Элоранарр:
– А я вам магических кристаллов привёз. Угощайтесь, не стесняйтесь.
«Что-то поздно он», – ворчит Пронзающий, а Рассекающая более оптимистична: «Хорошо, что вообще пришёл».
Элоранарр замечает мёртвых, глаза его наполняются бешеным сиянием, но он отводит взгляд от тел. Весь источая золотой, рваный от злости свет, подталкивает тележку к подмятому Танарэсу и вытаскивает из ящика россыпи прекрасных сверкающих камней:
– Алиастис, я всегда подозревал в тебе склонность к тесным объятиям, – по голосу и не скажешь, что магия в нём кипит от ярости.
Не разжимая клыков на шее Танарэса, архивампир шипит, но загребает с рук Элоранарра кристаллы. Магия, закручиваясь спиральными узорами, перетекает из них в архивампиров, впитывается в их светлеющую кожу, чтобы через несколько мгновений становиться серой дымкой вампирской магии. От водоворотов узоров, когда магия только покидает кристаллы, невозможно отвести глаз.
