Совесть длинной холодной иглой втыкается в сердце. Во взгляде Элоранарра, будто ощутившего мои колебания, появляется мольба. Он подступает на шаг, и безумное оживление на его лице, это движение напоминают о страшных минутах у него в плену, о том, каким методом он хочет завоёвывать избранную.
Отступив, вздёргиваю подбородок:
– Всё в твоих руках.
– Значит, она здесь? – глаза Элоранарра лихорадочно блестят. – Она в числе тех, кого переселили сюда?
Быстро он опомнился от пробежки и прижигания.
Развернувшись, отправляюсь к лестнице в конце коридора.
– Лера… – Элоранарр увязывается за мной. – Ну скажи. Я… я буду хорошо себя вести, правда-правда, мне только нужно позаботиться о ней, убедиться, что она в безопасности, что в случае эвакуации мы окажемся вместе.
Он приводит подобные аргументы весь путь до громадного зала внизу, пока я заглядываю в исполинские коридоры, двери в которых охраняют гвардейцы, и один из них, наконец, сообщает:
– Ваше высочество, ваши с принцем Арендаром комнаты здесь.
И перед тем, как я захлопываю дверь перед носом Элоранарра, он успевает обвинить меня в вопиющем бессердечии и заговоре против него.
Со стороны так и выглядит, и будь его избранной не Риэль, я бы сдалась, позволив ему защитить свою вторую половину. Но в чём я уверена, так это в том, что своего драгоценного помощника Элоранарр защитит и эвакуирует вместе с собой даже при угрозе конца света.
Выделенные нам с Ареном комнаты просторны и аскетичны: каменные стены, каменный пол, подпёртые колоннами своды. В камине гостиной, сейчас полном потрескивающих от жара поленьев, я могу поместиться целиком. Диван всего один, один стол, зато два секретера из тёмного лакированного дерева и кресла к ним.
В спальне – кровать под балдахином, пара стульев, три двери. Одна – в гардеробную с развешанными и разложенными вещами. Едва захожу внутрь, под потолком вспыхивает тусклый светильник. Мягко мерцают в магическом сиянии вышивки и камни на одежде, комплекты украшений на полках. Рассеянно всё осматриваю, заглядываю на полки с обувью, касаюсь платьев и костюмов, мягкого белья. Опускаю ладони на стопки расшитых и кружевных носовых платков. Для Арена – побольше размером, для меня – поменьше, но все такие красивые, нежные, настоящие произведения искусства…
***
– Лера? – в голосе Арена удивление.
Вздрогнув, оборачиваюсь: он стоит в дверном проёме гардеробной. Так задумалась, что и не заметила, как он подошёл.
– Что ты делаешь? – он прислоняется к косяку.
Окидываю взглядом носовые платочки, разложенные по полкам поверх вещей и на плечиках платьев и костюмов. Для меня, жительницы индустриального мира с серийным производством, совершенно изумительно то, что у каждого из сорока двух платочков свой собственный узор.
– Вещи разбираю, – отвечаю я. – Вы очень быстро справились.
– Я бы так не сказал, – Арен тоже оглядывает платочки. – Слышал, ты Элора слегка… подпортила сзади.
– Было такое дело, – складываю ближайший ко мне платочек с голубым узором на тонком кружеве и возвращаю на полку. – Но он сам напросился.
– Не сомневаюсь, он это умеет.
Аккуратно уложив один платочек, берусь за следующий…
– Лера…
– Да? – рассеянно смотрю на Арена. – Кстати, как перелёт, без происшествий?
– Пару раз казалось, что мы не одни, но в итоге нас никто не потревожил. – Арен склоняет голову набок. – Пойдём, искупаемся перед сном. Только сначала оружие с себя сними, твои призванные наверняка хотят отдохнуть, у них тоже был трудный день, а они похожи на тебя, как бы не взбунтовались.
Не так и похожи!
Арен усмехается. Неужели Элоранарр ему пожаловался на то, что я слишком нервная из-за тяжёлого дня?
– Страдалец поделился впечатлениями о забеге? – ворчливо уточняю я, укладывая платочек на место и берясь за другой – расшитый удивительно мягкой золотой нитью.
– Да, и советовал мне переночевать где-нибудь в укромном безопасном месте…
Фыркаю.
– …так сказать, из лучших побуждений о моей целостности и неприкосновенности, – теперь Арен широко улыбается. – Но я предпочёл рискнуть.
«Надо было не зад, – вздыхает Рассекающая, – а язык рыжему прижигать».
Подозреваю, что немало существ с ней согласились бы, но это предложение останется между нами.
– Правильно, я бы волновалась, если бы ты не пришёл. – У расшитого золотом платка есть женская пара с немного иными завитками, я складываю их рядом. – Искупаться обязательно надо. Сейчас только закончу разбираться.
– Тебе помочь?
Подозрительно его оглядываю:
– Справишься?
– Могу ли я сложить носовые платки? Разумеется.
– А руки у тебя чистые?
– Да.
Хмуро оглядываю его. Но причин возражать нет, неуверенно киваю:
– Да, помоги.
Снова Арен усмехается и проходит в гардеробную. Придирчиво наблюдаю, как его пальцы порхают по ткани, бережно складывая квадраты в половинчатые прямоугольники и снова превращая их в аккуратные квадраты. Деликатность его прикосновений, изящество движений на фоне произведений искусства, которые здесь называют носовыми платками… завораживают.
***
Обнажённое тело Арена – само совершенство, эти литые, отточенные тренировками мышцы, природная гармония пропорций, томный взгляд потемневших глаз. Россыпи магических кристаллов бросают на его идеально гладкую кожу пучки радужных отблесков, такие же радужные сполохи разливаются по носовым платочкам, устилающим под ним золотые монеты. Море золотых монет тянется, куда глаза глядят, но внимание снова сосредотачивается на Арене, лежащем поверх носовых платков и россыпей кристаллов…
«Арен платки не помнёт?» – пронзает тревожная мысль.
Он протягивает ко мне руки, и отблески кристаллов на его коже меняют узор.
– Лера… – томно шепчет он. – Лера… пора на тренировку.
Тренировка?
Меня словно сквозь воронку портала утаскивает прочь, распахиваю глаза: балдахин.
Спальня в малой цитадели.
Сидящий на краю постели Арен улыбается, протягивая поднос с завтраком.
Вереницей смазанных образов пролетает в памяти, как устраивала оружие на секретере и в кресле, шаловливые купания в большой ванной, воду в которой Арен подогрел огненным дыханием, как я…
Быстро сую руку под подушку: озаранский браслет и мой умыкнутый у Арена платок на месте.
Выдыхаю и, подтянув соседнюю подушку, сажусь на кровати. Поднос с мясной нарезкой, сыром, пряным хлебом и похлёбкой из чего-то напоминающего орехи перекочёвывает ко мне на колени.
