Так, размышляя о своих дальнейших планах, я незаметно дошел до Дома быта, где на днях подстригался. Постоял возле него, обдумывая свой дальнейший маршрут, а затем вспомнил, что на втором этаже видел ателье.
За прилавком-витриной, что перегораживала помещение ателье меня встретил сутуловатый с зачесанной остатками волос лысиной мужчина.
– Здраствуйте, мне нужно пошить пару костюмов, – начал я объяснять ему, попутно осматриваясь.
Прямо за прилавком стояла длинная вешалка, на которой висела готовая одежда. У другой стены расположилась примерочная и дверной проем, что вел в смежное помещение, откуда раздавались женские голоса и шум от работающих швейных машинок. А вот ни полок, ни стоек с рулонами ткани я не приметил. О чем сразу же и спросил.
– А где у вас ткань?
– Молодой человек, у нас запись на начало августа. Вас записать? – вместо ответа выдал он какую-то странную фразу.
– Чего?
Мужчина пару раз моргнул, взирая на меня с абсолютным спокойствием и повторил.
Теперь уже я заморгал – до меня дошло.
– Нет, это неприемлемо, – категорично заявил я, – костюмы мне понадобятся в скором времени.
– Ничем не могу помочь, – не удостоив меня даже дежурной улыбки, ответил он.
– А что может вас подвигнуть мне помочь? – чуть наклонившись и понизив голос, поинтересовался я.
– Не понимаю, о чем вы, – поджав губы, мужчина покосился на дверь за моей спиной.
– О денежном стимулировании и мужских деловых костюмах, – вежливо напомнил я.
– Костюмы в множественном лице? – уточнил портной.
– Ну да, я же объясняю, мне нужны костюмы, – озадаченно выдал я.
– И сколько вам нужно костюмов? – приподнял он бровь, наконец-то показав заинтересованность.
– Ну… – задумался я, – для начала штук пять или шесть.
– Все костюмы одного размера? – уточнил портной, а я начал думать, что разговариваю с идиотом.
– Вы что издеваетесь? Конечно одного, – кажется, я начал заводиться.
– Понятно. То есть все костюмы на вас, – задал он контрольный вопрос.
– А на кого еще? – еще немного и я взорвусь.
– Извините, – дождался я таки дежурной улыбки, – просто обычно ограничиваются заказом одного костюма, несколько костюмов идет в групповых заказах, – пояснил он и тут же проявил уже не ожидаемую мною от него смекалку. – Я так понимаю, ткани на костюмы у вас нет? – букву "ы" в слове "костюмы", портной произнес на распев.
– Правильно понимаете, – поощрил я его кивком, – Мне нужна хорошая костюмная ткань. У вас такая есть?
– Пройдемте.
Портной поднял крышку прилавка, приглашая меня проследовать вовнутрь.
По пути к незамеченной мною ранее двери, он крикнул какую-то Мариночку, велев той вернуться уже на свое рабочее место.
Я ожидал увидеть стеллажи с тканью, но ошибся. В комнате кроме высокого шкафа, еще одной примерочной и пары столов, один из которых стоял посередине помещения, ничего не было.
Мужчина, подошел к шкафу, и достал оттуда сперва один рулон ткани, затем второй, и на этом прикрыл дверцы.
– Это пока все что есть, – пояснил он мне.
– Не густо, – честно прокомментировал я ассортимент, рассматривая и щупая ткань.
Мужчина дежурно вздохнул и развел руками, но заверил, что в июле обязательно что-нибудь подкинут.
– Хорошо, теперь давайте с фасонами определимся, – не стал я углубляться в тему местного дефицита.
Вышел я из ателье спустя час. Сперва спорили по фасону, затем с меня снимали мерки. После чего я упомянул о рубашках и галстуках. Вениамин Анисимович, так звали портного, тут же пообещал мне пошить одни и найти вторые. Настроение его с каждой минутой все улучшалось, а когда я не стал ужасаться выставленной им ценной, оно уже било фонтаном: на лице появилась искренняя улыбка, сменив дежурную, и даже сутулость куда-то исчезла. Так что провожал он меня как лучшего клиента этого года.
Возвращаясь в общежитие я сделал небольшой крюк и зарулил на центральный колхозный рынок – именно так он назывался в это время. Меня интересовали цветы. Нужно было отблагодарить Ефремову Любовь Михайловну за авоську и за поддержку на защите диплома. А вот декан обойдется общим подарком от выпускников. На защите он мне, конечно, помог, зато на распределении знатно подгадил.
Спросив у подвернувшегося прохожего, в какой стороне продают цветы, я прошел по указанному маршруту. Цветочный торговый ряд оказался небольшим и в основном на прилавках стояли ведра с гвоздиками, пара ведер с тюльпанами и столько же с красными розами. Нужного мне не было. Я остановился напротив грузина, что продавал розы.
– Свежие розы, только сегодня на самолете летели, – начал расхваливать он свой товар с характерным южным акцентом.
– Есть такие же, но белого цвета? – поинтересовался я.
– Зачем белый? Красный лучше! Женщины больше любят красный розы!
– Красные мне не подходят, нужны именно белые.
– Что за глупость ты говоришь, дорогой. Красный розы всем подходят! – безапелляционно заявил продавец роз, эмоционально жестикулируя руками.
– Понятно, будем искать, – сказав это, я сделал попытку уйти.
– Подожди, дорогой. Куда спешишь? Объясни, зачем тебе красный? – грузин выскочил из-за прилавка.
Объяснить мне было не сложно. Может что подскажет на счет цветов.
– Розы нужны для женщины-преподавателя, поэтому белые – как знак искренней благодарности и чистых помыслов. Красный же цвет символизирует страсть. Теперь понятно, почему мне красные розы не подходят?
– Как красиво сказал! – восхитился, рядом стоящий, продавец гвоздик. – Есть белый гвоздик! Только для тебя!
– Вано! Мужчина хочет розы! Будут ему розы! – встрепенулся продавец роз, пресекая попытку увести клиента.
– Белые, – напомнил я.
– Белые, белые, мамой клянусь, – побожился продавец.
– Значит так, – начал я объяснять заказ, раз мне обещали, что розы будут непременно белого цвета, – мне нужно девять, а лучше одиннадцать белых роз с крупным бутоном на длинном стебле. И чтобы шипы были срезаны, а листва зеленая и густая.
По мере произнесения мною слов, глаза грузина расширялись, рот приоткрывался, а кепка приподнималась, и в конце он не выдержал.
– Что-то еще?
В его голосе послышалась издевка или это такой звуковой эффект от акцента?
– Доставить цветы нужно будет через день к десяти часам утра к главным воротам университета, – добавил я.
– Какой серьезный клиент! – прокомментировал продавец гвоздик, продолжая греть уши.
– Двести рублей, – озвучил продавец роз цену.
