Тот был уже далеко не так бодр, как при нашей первой встрече. До него начало доходить в какое дерьмо он угодил и что никто его оттуда вытаскивать не собирается. И это к лучшему – сговорчивее будет.
– Гражданин Калугин, знакомьтесь Ольга Васильевна Зудилина, ваш адвокат, представил я задержанному новое действующее лицо, когда мы вошли в кабинет.
– Альберт Анатольевич, отставьте, пожалуйста, нас с клиентом наедине, – подключилась Зудилина. – Нам нужно выработать позицию по делу.
Я состроил для клиента недовольную рожу, но просьбу удовлетворил.
Договаривались они не особо долго, уложились в полчаса. Но я все равно понервничал, ожидая их в коридоре. Еще повезло, что никого не заинтересовала, чего я тут трусь у окна без сигареты.
– Ольга Васильевна, но вы мне обещаете, что я в этом вашем ужасном ИВС больше двух суток не проведу? – услышал я, когда дверь моего кабинета начала открываться.
– Конечно, Василий Игнатович, я для этого сделаю все возможное, – Ольга была неподражаема, я даже залюбовался ей. Адвокат излучала уверенность, которая передавалась клиенту, и его осанка на глазах выпрямлялась.
– Ну как все прошло? – спросил я ее, когда вернулся в кабинет из дежурки.
– Как ни странно, но нормально. Он сразу же согласился и бросился меня благодарить, даже руку попытался поцеловать.
– Вот гад, – перебил я ее, прокомментировав услышанное.
– Почему? – не поняла она, но тут же эмоционально продолжила рассказ. – Не ожидала я такого. Думала, он кричать начнет, обвинять меня. Но… – она не смогла подобрать определение случившемуся. – В общем, это оказалось намного проще, чем я думала.
– Ну вот, а ты боялась, – я улыбнулся.
– Это еще не конец, – не поддержала она мое веселье. – Сейчас к жене Калугина поеду. Он ей по телефону дал указания про деньги для залога и 'мой гонорар', – последние слова Ольга выделила голосом. – Надеюсь, она не станет артачится.
– Все будет хорошо, – уверил я ее и продолжил о делах. – Только не затягивай, тебе еще нужно сегодня ходатайство для суда подготовить.
– Сделаю, – кивнула она.
– И сиди в консультации, я, как из прокуратуры вернусь, тебе туда позвоню, – вспомнил я о проблемах отсутствия сотовой связи.
Когда Ольга, напичканная моими ценными указаниями, уехала к жене Калугина, я сел за машинку печатать постановление о применении меры пресечения в виде залога. Поскольку на вызов по громкой связи меня никто не вызывал, то я, допечатав документ, рванул в прокуратуру на выпрошенном у дежурного уазике.
– Борис Аркадьевич, я всё сделал, как мы договаривались, – доложился я, ворвавшись в его кабинет.
– Ну давай сюда, почитаю, чего ты там понаписал, – усмехнулся он, увидев запыхавшегося меня.
Пока Митрошин изучал мое постановление, я устроился на стуле перед его столом и наблюдал за его реакцией.
– Понаписал-то понаписал, про права какие-то вспомнил, свободы, гуманность еще приплел. Ну ты, Альберт, даешь, немецких философов что ли перечитал? Ладно, сойдет, – пожурив немного мой стиль изложения, вынес он вердикт.
Затем взял со стола ручку, и поставил на шапке постановления свою размашистую подпись.
Я выдохнул. А Митрошин, развернувшись к телефону, принялся накручивать диск.
– Светочка, а кто у вас сегодня дежурный судья? – спросил он в телефонную трубку. – Ага, понятно. Предупреди ее, что я к пяти вечера к ней подъеду. Да, да по рабочему вопросу.
Я бросил взгляд на часы – было три часа ровно.
– Слышал ведь разговор? – обратился Митрошин ко мне, когда положил трубку на рычаг. – Так что к пяти часам подходи к кабинету судьи Ерохиной.
– Адвокат еще будет. Она ходатайство принесет от имени Калугина.
– Хорошо, жду обоих.
Приехав в отдел, я первым делом дозвонился до юридической консультации и сообщил Ольге, которая тоже только что туда подъехала, последние новости. Она запричитала в трубку, что ходатайство еще не дописано. Выслушав этот сумбур, я на нее рыкнул и велел собраться.
– Адвокат ты или кто?
– Адвокат, – согласилась она, выдохнув воздух.
– С женой как? – спросил я.
– Нормально, она мне уже всё отдала, – прошептала та в трубку, прикрыв рот ладошкой.
– Круто, – вырвалось у меня. Какие здесь все-таки наивные люди, на слово верят и деньги сразу дают. Осталось только убедить судью. А нет, еще же Калугина надо ознакомить. Подхватив, составленное и утвержденное прокурором постановление, а также чистые бланки для Петренко, я побежал в дежурную часть, где в отдельном кабинете напротив дежурки, оформил документы с обоими задержанными. Петренко ознакомил с постановлением об избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу, а Калугина с постановлением о залоге.
– Альберт, ты где ходишь? – когда я вернулся к себе в кабинет и от усталости развалился в кресле, ко мне зашла Журбина. Выражение лица у нее было недовольным.
– В прокуратуре был, – ответил я, припустив в голос удивления.
– А чего никого не предупредил? – хмурила брови начальница.
– Почему никого? В дежурке знали, они же мне машину для поездки выделили, – отбрехался я.
Лицо ее сразу просветлело – начальник выяснила, что подчиненный исполнительный и балду не гоняет.
– Как дежурство, нормально? – уточнила она на выходе из кабинета.
– Всё путем, – улыбнулся я ей, – и это, Людмила Андреевна, я через час вновь уеду.
– Куда? – притормозила Журбина.
– В суд, – пояснил я.
– Не поняла, – начальница вновь подошла к моему креслу.
– Будет судебное заседание об избрании меры пресечения в виде залога. Прокурор велел мне на нем присутствовать, – доложился я.
– Ничего не поняла, – Людмила присела на стоящий рядом стул, кажется ее коленки подвели.
– Мы с прокурором утром обсудили возможность применения к Калугину залога, и Митрошин решил попробовать, – пояснил я.
Журбина похлопала глазами.
Глава 27
Собираюсь в суд. Проверил материалы дела – все ли на месте, не забыл ли чего в этом безумном забеге. Подошел к круглому зеркалу, что с некоторых пор висит на стене у двери, причесался, поправил форму и закрепленную на поясном ремне кобуру.
С переездом Ксении в кабинете вообще много чего нового появилось. Вот и зеркало из числа новинок. Еще она зачем-то вазу для цветов притащила. Наверно, думает, что благодарные жулики будут ее букетами задаривать. Но не суть, пусть стоит, мне не мешает, я ей пока тоже. Но лучше мимо стеллажа с осторожностью ходить, там ведь помимо вазы еще новые кружки появились и фарфоровые статуэтки. Если я случайно за него запнусь – ору будет. Развод и выселение к Левашову мне обеспечены. Ибо нынче у нас в подразделении матриархат. Ну ничего, вот Левашов успокоится, придет в себя от резкого падения с карьерной лестницы, и мы с ним коалицию создадим.
