Можно было, конечно, взбрыкнуть, затребовать письменного приказа, ткнуть начальство носом в уголовно-процессуальный кодекс, в конце концов, заметить, что на 'ты' мы с ним не переходили и призвать высокое начальство к соблюдению субординации. Но зачем выпендриваться сейчас? Если мне будет нужно применить залог, то я его применю. Молча.
– Есть, не умничать! – я вытянулся во фрунт.
И что ему опять не понравилось? Вылупился на меня с прищуром, в глазах подозрение.
– Он все понял, Семен Варленович, – подключился Головачев, тоже заметив неудовлетворенность начальства.
– Надеюсь, – перевел свое внимание на начальника следственного отдела Тишков. – Вы уж, Илья Юрьевич, проследите за этим.
– Проследим, – пообещал Головачев, показав мне при этом кулак.
Я вновь не впечатлился. А вот все остальные коллеги, кажется дышали через раз. Следователи, выпрямив спины, смотрели исключительно в пол. Старшаки что-то пристально рассматривали на столешнице. Журбина словно кол проглотила. Лицо бледное, глаза от недосыпа красные, и, вроде, даже не моргают. А вот с Курбановым мы встретились взглядами. Смотрел он на меня задумчиво.
– Ну ты и придурок, – это было первое, что произнесла Ксения, когда мы вошли в кабинет.
Проигнорировав субъективную оценку коллеги, я занял свое рабочее место. Журбина опять целую стопку уголовных дел подкинула – надо разгребать.
– Думаешь, тебя накажут? – опасливо спросила Ксения, усевшись напротив.
– Может и накажут, но явно за что-то другое. Не идиоты же они, – я безразлично пожал плечами и снял со стопки дел верхнее.
– Тебя что вообще не волнуют последствия? – непонимающе спросила она.
– Конечно волнуют, – я улыбнулся девушке. – И чтобы не переживать, мне срочно нужно заняться делами. Так что не отвлекай меня. Окей? – последнее я произнес уже недовольно.
До Ксении дошло, и до обеда мы работали молча.
Желающих пообедать со мной сегодня было больше, чем обычно. Первым в кабинет ворвался Денис Войченко, следом подоспела Ирочка, а на выходе мы столкнулись с Антоном Сорокиным. Наша начальница предпочитала обедать принесенной из дома едой. А Левашов, вообще, в последнее время из кабинета выползал редко. Так что столик мы заняли впятером.
– Это дело мне расписали, – первым заговорил об интересующей всех теме Сорокин.
– Как здорово! – от восторга Ирочка захлопала в ладоши, позабыв о столовых приборах.
– Вчера Мохов вызывал, решали вопрос с машиной Калугина, – проигнорировав эмоциональный всплеск помощника следователя, продолжил Антон. – Требовал от меня, чтобы я добился от Калугина разрешения на использование автомобиля в служебных целях. Пришлось объяснить, что это залоговое имущество и до суда Калугину не принадлежит, то есть распоряжаться он им не может, – Сорокин помотал головой, вспомнив неприятный разговор. – Пока отступил, но надолго ли? Дурдом в общем с этим делом.
– Извини, что так вышло, – сейчас я говорил искренне. Действительно, неудобно с Антоном получилось. – Может удастся дело мне передать? Кто накосячил, тот пусть и разгребает, – предложил я вариант.
– Если бы, – печально вздохнул Сорокин, – тебя теперь к этому делу на пушечный выстрел не подпустят.
Вздохнув, я занялся первым блюдом – борщом.
– А тебе, вообще, как в голову пришло залог применить? – подключился к разговору Денис.
– В УПК такая мера пресечения указана, – сказал я чистую правду.
– Журбина говорит, что велела тебе заключить Калугина под стражу, – отозвалась Ксения.
– Нет, дело было не совсем так, – в отрицании я помотал из стороны в сторону ложкой. – Журбина сказала, что залог невозможен. Это-то меня и подстегнуло. Решил проверить на практике ее утверждение.
– Проверил, – усмехнулся Войченко, но Ирочка его тихий смешок заглушила.
– Как я хочу быть следователем! – восторженно вскрикнула она. – Я тоже всё буду подвергать сомнению! – торжественно пообещала она. – В этом ведь и заключается работа следователя? Правда? – девушка потребовала от нас подтверждения своим совам, отчего переводила взгляд от одного к другому.
Высказался самый авторитетный.
– Слова начальства подвергать сомнению я бы не советовал, – веско заявил Сорокин.
– Думаешь, Альберта накажут? – затаив дыхание, спросила Ксюша. Все-таки волнуется она за меня.
– Да черт его знает, – отозвался Антон и стал размышлять вслух. – За залог точно нет. Альберт же не нарушил закон, применив его. В УПК такая мера пресечения указана, также есть санкция прокурора и определение суда. Так что с этой стороны к нему не подкопаться. Но начальству действия молодого следователя явно не понравились. Вон даже из городского примчались с грозными речами. Значит попытаются нашего Альберта приструнить, заставить выкинуть из головы глупости о том, что следователь процессуально-независимое лицо, будут его учить работать с оглядкой на их мнение.
– Попал ты, Альберт, – сделал вывод Денис.
– Но так нечестно, – всхлипнула Ирочка.
– А где вообще есть это честно? – философски заметила Ксения, смотря куда-то в потолок.
Я пережевывал куриный шницель, поэтому в обсуждении не участвовал.
– А ты чего молчишь? – заметил мое выпадение из беседы Войченко.
– Я ем, – ответил я, запив мясо компотом.
– Да ему вообще по ходу насрать, – грубо заявила Ксения и отчего-то на меня обиделась. – Мы за него переживаем, а ему хоть бы хны, – она в раздражении бросила вилку на пустую тарелку. – Непробиваемый он какой-то.
– А чего мне дергаться? – пришлось ответить на обвинения. – Определение суда никто обжаловать не будет. Прокурор и Калугин с ним оба согласны. Наказать меня за избрание оговоренной законом меры пресечения, как сказал Антон, тоже невозможно. А недовольство начальства я как-нибудь переживу.
– А ты оптимист, – заржал Денис.
– Да так-то Альберт прав, – включился в обсуждение моей судьбы Сорокин, – ничего особо ужасного ему не грозит. В должности следователя его утвердили меньше недели назад, и это было его первым дежурством. К тому же прокурор залог поддержал. Так что подрессируют немного и оставят в покое. А ты, Альберт, не взбрыкивай, изображай лояльность, быстрее дрессировка закончится, – дал он мне совет.
– Договорились, – рассмеялся я, не смог удержаться. Антон сказал именно то, что я и собирался делать.
– А Люде не прилетит? – напряженным голосом спросила у Сорокина Ксюша.
– Да ей уже прилетело. Не видишь что ли, пришибленная ходит, – встрял Денис и захохотал.
– Чего ржешь? – напали на него с двух сторон девушки.
– Да я не над ней, а над ситуацией в целом, – пошел на попятную Войченко, выставив ладони в примиряющем жесте. – Этот решил проверить сработает ли залог, – он ткнул в мою сторону пальцем, – прокурор с какой-то блажи его поддержал, у судьи тоже что-то в мозгах перемкнуло. И сотворили они втроем какую-то хрень, от которой адвокаты города перевозбудились, бегают со вчерашнего дня по следственным отделам и закидывают их ходатайствами, отчего Следственное управление в шоке. А отвечать за все Журбиной, – и он вновь заржал.
