Пока одни обследовали место преступления, а другие прочесывали округу, пытаясь разыскать по горячим следам преступников, мной занимались врачи скорой помощи.
Оказалось, Митрошин подошел, чтобы самолично выспросить у меня детали нападения. Разумеется, я ему обо всем подробно рассказал.
– Некий Лома навел на меня гопоту, – закончил я излагать обстоятельства дела.
– Что за Лома? – заместитель прокурора был сух и деловит, лишь желваки выдавали бушующие в нем эмоции.
– Не знаю. Никогда о таком не слышал, – пожал я плечами и тут же сморщился от боли. – Скорее всего, обычный наводчик, – выдал я версию. Другой у меня пока не было.
– Не дергайтесь, молодой человек, – приструнил меня, закончивший перевязку врач. В четыре руки они с медсестрой натянули поверх повязки мою же водолазку и вылезли из машины. Догадались, что высокому чину из прокуратуры, о чем они явно узнали из разговоров отирающихся поблизости сотрудников милиции, есть что со мной обсудить.
Митрошин не чинясь залез в машину и уселся рядом со мной на кушетку.
– Со слов Алины выходит, что они хотели ее изнасиловать, – наклонившись к моему уху, тихо произнес он, голос его при этом дрогнул, а зубы скрипнули. – Это так?
– Борис Аркадьевич, дословно они сказали: 'И девку оставляй. Мы ее поцелуем. По очереди', – Митрошин тихо зарычал, глаза его заволокло гневом, но это продолжалось лишь несколько секунд, выдохнув, он вновь взял себя в руки.
– Думаю, незачем мою дочь во всю эту грязь впутывать, – произнес он хриплым голосом и многозначительно на меня посмотрел.
– Да, мало ли, что молодой девушке может со страху послышаться, – с готовностью подтвердил я. – Куртка им моя приглянулась и все. А девушки вообще не было. Один я шел.
– Хорошо бы, если так, – вздохнул заместитель прокурора, но принял более расслабленную позу. – Вот только, боюсь, не получится скрыть ее участие.
– Извините, это всё случилось по моей вине, – повинился я перед Митрошиным.
– Не говори глупости, – отмахнулся он от меня, сверкнув глазами. – Если бы не ты, даже думать не хочу, чтобы они с ней сделали.
Мы помолчали.
– Попробую договориться, чтобы Алина не фигурировала в деле, – наконец произнес он. – Жаль не мой район. – Митрошин опять вздохнул, тихо, сквозь зубы, выматерился, а затем, заметив что-то вдали, произнес. – Похоже, Болотов приехал.
– Кто это? – я повернул шею, так как всем телом разворачиваться пока не рискнул.
– Старший следователь прокуратуры Ленинского района. Дежурит сегодня, видимо, – пояснил Митрошин, задумчиво, добавив, – сложный человек, – после чего вылез из машины.
– Борис Аркадьевич, добрый вечер, – поздоровался подошедший. Это был худой, жилистый мужчина, лет сорока. Одет в синий прокурорский мундир. Его непокрытую голову украшала изрядных размеров проплещина.
– Да какой он добрый, Игнат Савельевич, – кисло отозвался Митрошин, протянув руку для рукопожатия.
– Мне сообщили, что на вас было совершено нападение. Да еще и в моем районе, – продолжил Болотов, цепким взглядом разглядывая Митрошина. Затем его пристального внимания удостоился и я. – Но вижу, что дежурный что-то напутал, – он хищно улыбнулся.
– Напали не на меня, а на следователя милиции из моего района, – Митрошин кивком головы указал на меня.
– О! – Болотов победно поднял вверх указательный палец, – Все же нападение на представителя власти было. Ну хоть не зря приехал, – и он отрывисто рассмеялся.
– Я не при исполнении, – пояснил я следователю прокуратуры, но тот нисколько не разочаровался.
– И что? Главное, что вы сотрудник, а остальное приложится, – и он вновь жизнерадостно заржал. – Кстати, можно посмотреть ваши документы? – протянул он ко мне узкую ладонь, шевеля длинными пальцами.
– На моем удостоверении пальчики преступника, – проигнорировал я его жест.
– Так это же отлично! – обрадовался он. – Это доказывает, что они знали на кого напали! Вы уже отдали удостоверение эксперту?
– Нет еще, – я посмотрел на освещенный фарами служебной машины пятачок, где работала следственно-оперативная группа: следователь составлял протокол, положив бланк на свою дежурную папку, а эксперт что-то выискивал в траве. Сотрудника угро видно не было, но тот, видимо, рыскал по округе в поисках возможных свидетелей.
– Уже заканчивают, – прокомментировал действия сотрудников Болотов, тоже повернувшись в их сторону, – сейчас сами подойдут.
И действительно, минут через пять следователь с экспертом подошли к нам, и я, наконец, отдал эксперту удостоверение. Тот, залез в машину, где было светлее, и, раскрыв свой чемодан, приступил к делу.
– А на месте преступления что-то интересное обнаружили? – следователь прокуратуры отвлек эксперта, когда тот орудовал кисточкой.
– Как обычно, – отозвался тот, не прекращая работу, – отпечатки обуви, следы крови, немного в стороне, в кустах, нашли окурки.
– Очень хорошо, – покивал головой довольный услышанным Болотов.
Закончив, эксперт упаковал в отдельный конверт листок бумаги с наклеенными на него полосками скотча, на которых отпечатались обнаруженные следы пальцев, затем любезно обтер мое удостоверение платком, стерев с него остатки черного порошка, и протянул его мне. Но ксиву ловко перехватил Болотов.
– Куртку еще на счет пальчиков посмотрите, – проводив взглядом упорхнувшее удостоверение, обратился я к эксперту, указав рукой на лежащую на сидении в машине скорой помощи скрученную изнаночной стороной наружу кожанку.
– Целых нет, только фрагменты, да и те смазаны, – констатировал эксперт, закончив исследовать мою куртку.
– Нет, так нет, – отмахнулся, как от несущественного, прокурорский. – Главное, что у нас хоть что-то есть, – довольно засмеялся он, после чего вернул мне удостоверение.
Эксперт улыбнулся на замечание коллеги и принялся протирать мою куртку чистым платком. А я поторапливал его взглядом, так как ужасно замерз.
Самостоятельно одеть кожанку, когда мне ее все же вернули, я не смог. Несмотря на укол, движения все еще причиняли боль. Заметив это, Митрошин пришел на помощь: забрал у меня куртку и накинул ее мне на плечи.
От внимания Болотова это не укрылось. Сложив в уме все данные, прокурорский ухмыльнулся.
– Значит просто милицейский следователь из вашего района? – с хитрым прищуром спросил он, переводя взгляд с меня на Митрошина.
– Знакомый моей дочери, – спокойным тоном произнес Борис Аркадьевич.
– Мне нужно вас допросить, – обратился ко мне находившийся рядом с нами мой коллега из соседнего РОВД – коренастый молодой мужчина в форме с погонами старшего лейтенанта. До этого он преимущественно молчал, лишь с экспертом перемолвился парой фраз, когда помогал тому оформлять вещдоки.
