Боковым зрением я различила полицейскую форму.
– Минуточку. – Натан поднял руки, и я рухнула перед ним, откашливаясь и хватая воздух ртом. – Мы просто разговаривали. Вы нас напугали, только и всего.
Но я уже отползала к полицейскому слева, державшему Натана под прицелом.
– Ребята, тут какое-то недоразумение, – продолжал Натан. – Арден, скажи им. Скажи, кто ты и что мы здесь делаем.
– Руки за спину, – приказал полицейский. Он уже подошел к Натану с наручниками, обыскал его, вынул что-то из кармана куртки. – Следил за машиной этой дамы? – спросил его напарник.
Лишь тогда Натан перестал возражать. Полицейский рядом со мной вызвал по рации подкрепление, и мы все вместе молча двинулись из леса.
Машина Натана стояла вплотную к моей. Сразу за ним припарковался полицейский патруль, и еще один подъехал, как раз когда мы выходили.
Я надеялась, что почувствую облегчение оттого, что избежала опасности, однако из головы не выходили слова Натана и его уверенность в своей правоте.
Все время, пока ему задавали вопросы и обыскивали машину, Натан не спускал с меня глаз, будто по собственной воле не освобождался от наручников и полицейских. Будто делал одолжение, что не тянет меня с собой на дно.
Я сидела боком на пассажирском сиденье, ноги на земле, и не слышала их разговора, пока Натан не крикнул:
– Скажи им сама, Арден. Скажи правду!
Вновь прибывший полицейский присел передо мной на корточки.
– Арден?
– Оливия.
Он кивнул и протянул руку.
– Ну что ж, Оливия. Пройдемте со мной, и вы нам все расскажете.
Отпустили только под вечер. У меня брали показания, связывались со следователем Ригби. Солнце уже село, и мне предложили остановиться в мотеле неподалеку. Но я просто не могла оставаться.
В полиции, разумеется, знали, кто я: девушка из их города. Фактор, сделавший их заметным местом на карте.
Полицейские выглядели моими ровесниками. Они тоже выросли с той историей. Их родители меня искали. Их дяди и тети давали интервью. Их соседи расчерчивали карту местности на квадраты. Их школы одалживали фонари и оборудование.
У старшеклассников даже возник ритуал: дойти ночью до люка с мемориальной дощечкой, не заблудиться, придумать свои истории. Занавес.
Имя Шона Колмана в полиции знали. Его сына никто не помнил.
– Я еду домой, – сообщила я следователю Ригби по телефону. Мне не терпелось убраться подальше от Натана Колмана и всего, что здесь произошло.
– Встретимся по возвращении, – сказала она. – Вас будет ждать патруль. На всякий случай.
Я надеялась избавиться от внимания вокруг моего дома, а опасность догнала меня здесь.
Пора заново закупорить прошлое и закопать его там, где ему место – в темноте глубоко под землей. Иначе хорошего не жди.
Здесь каждый был уверен, что все знает.
«Я поняла, что ее нет, еще до того, как проснулась». Первая строчка в книге матери.
Теперь эти слова казались пустыми. Мертвыми и лживыми.
До того, как проснулась. Еще бы, ведь она сама все и подстроила.
ЗАПИСЬ ЗВОНКА В ДИСПЕТЧЕРСКУЮ СЛУЖБУ
ДАТА: 27 августа 2020 года
ВРЕМЯ: 18:17
ДИСПЕТЧЕР: Полиция. Слушаю вас.
НЕИЗВЕСТНАЯ ЖЕНЩИНА: Я на улице Деверо, Уидоу-Хиллз. Только что видела, как мужчина проследовал за девушкой в лес.
Д: Пожалуйста, назовите свое имя и местонахождение.
НЖ: Примерно посередине улицы Деверо. Вы сразу увидите – там две машины. Девушка приехала сюда первой, а он припарковался и что-то вынул из-под ее машины.
Д: Что вынул?
НЖ: Откуда мне знать. Он явно шел за ней. По-моему, следил за ней…
Д: Это прогулочная тропа?
НЖ: Слушайте, это добром не кончится. У меня на такие вещи чутье.
Д: Хорошо, один из наших сотрудников проедет и посмотрит.
НЖ: Что значит проедет? Срочно выезжайте, черт возьми!
Глава 25
Пятница, 09:30
Я БЫЛА ДЕВОЧКОЙ, которая уехала. Которая не оглядывалась назад.
Стучаться и просить зайти в мой бывший дом я не стала. Не стала заглядывать в окна и высматривать дверь в подвал. Выйдя из полицейского участка, я села в машину и уехала. И не останавливалась до тех пор, пока Уидоу-Хиллз не остался далеко позади.
Я унаследовала здоровый инстинкт самосохранения, ему и последовала, как советовала Эмма Лайонс. Пусть все остается в прошлом.
Заночевала в том же мотеле, что и накануне, и с первыми лучами солнца была уже в пути.
Плечо нестерпимо болело. Вчерашний адреналин, должно быть, притупил боль после рывка Натана. С обычным болеутоляющим я кое-как могла вести машину, держа левую руку под рулем.
Не доставая телефона, я позвонила Беннетту. Знала, что застану его на работе. Он тут же ответил, и я услышала объявление по громкой связи в больнице.
– Эй, привет, – сказал он. – Я вчера заезжал к тебе. Волновался.
– Да, я потому и звоню. Возвращаюсь домой из Уидоу-Хиллз.
Молчание.
– Откуда?
– Я просто хотела сказать, что жива-здорова. – Давно пора было это сделать. – Хотя не совсем. На меня напали. Рука повреждена. Болит немного. Долгая история, зато я почти дома.
Я рассказывала Беннетту о распечатках в чемодане Натана, о журналистке из Кентукки, о том, как Натан меня выследил. Тут он не выдержал:
– Кто такой Натан?
Боже, столько же всего я еще не рассказала.
– Сын Шона Колмана. Парень уже несколько лет мной одержим.
– Ничего себе.
– Да черт с ним, я ведь уцелела.
Беннетт молча дышал в трубку.
– Я слышал, ты звонила сестре, – наконец сказал он.
– Ага, спасибо, кстати. Правда, ее помощь теперь вряд ли понадобится. Натан арестован.
– Так это он убил своего отца?
– Похоже на то. Сегодня узнаю у следователя.
Обещав позвонить сразу как приеду, я нажала на газ. Мне не терпелось поскорее добраться домой. Покончить с расследованием. И еще: я поняла, что соскучилась по своему дому, людям, постоянству. Что у меня теперь было, куда возвращаться.
При виде чужой машины перед домом внутри все опустилось. Я тут же представила себе караулящих меня журналистов. Девочка из Уидоу-Хиллз, замешанная в деле об убийстве. Сколько времени понадобится на этот раз, чтобы ажиотаж стих?
