За три прошедших года Винсент Лорд накрепко утвердился в высших сферах компании «Фелдинг-Рот». К нему относились с уважением. Его компетентность ни разу не подвергалась сомнению. Отделом он управлял эффективно, лишь изредка прибегая к помощи со стороны, и, несмотря на личные трудности, связанные с его характером, отношения с подчиненными у него установились хорошие. И, что не менее важно, его научная работа продвигалась успешно.
При подобных обстоятельствах любой другой на его месте был бы счастлив. И все-таки он никак не мог отделаться от навязчивой привычки постоянно мучиться сомнениями относительно давным-давно принятых решений, снова переживать горечь и озлобление, вспоминая, как ему отказали в продвижении по службе в университете. Да и нынешнее его положение, как он считал, было не безоблачным. У него вызывали подозрения действия некоторых служащих компании, работавших в других отделах. Уж не стремятся ли они подорвать его авторитет? Было несколько человек, которых он откровенно невзлюбил, и среди них – эта настырная бабенка Селия Джордан. Слишком много шума было вокруг нее. Лорд воспринимал Селию как конкурента в борьбе за престиж в компании.
Впрочем, если произойдет одно событие, которое теперь, казалось, было не за горами, никто не будет ему опасен.
Подобно большинству ученых, Винсент Лорд больше всего стремился к раскрытию неразгаданных тайн науки. И, подобно другим, он давно мечтал добиться крупного открытия, сказать свое, новое слово в науке, способное резко раздвинуть границы познания и увековечить его имя в почетном списке истории.
Наконец-то эта мечта, казалось, близка к осуществлению. После трех лет настойчивого изнурительного труда перед Лордом стал вырисовываться состав нового препарата, способного, как он полагал, произвести революцию в фармакологии. Работы оставалось еще много. Требовалось еще года два на проведение различных исследований, в том числе опытов над животными. Но предварительные результаты обнадеживали, все шло в нужном направлении. За это Винсент Лорд мог поручиться всеми своими знаниями, опытом и интуицией ученого.
Конечно, когда новый препарат поступит на рынок, это принесет компании немыслимые прибыли. Но главное, что заботило Лорда, – это не деньги, а слава.
Все, что ему требовалось, – это еще немного времени.
А уж потом он им покажет! Бог свидетель, он им всем покажет!
* * *
История с талидомидом кончилась взрывом!
Позднее Селия скажет об этом:
– Тогда никто из нас не мог этого предвидеть. Но после того как история с талидомидом стала достоянием гласности, фармацевтическая промышленность не могла уже двигаться старыми путями.
В апреле 1961 года врачей в Западной Германии встревожил внезапный рост редкой патологии – рождение детей без рук и ног, с маленькими, бесполезными отростками, напоминающими плавники тюленей.
Несколько матерей покончили жизнь самоубийством, большинству потребовалась помощь психиатров. И однако же причина вспышки фокомелии оставалась неизвестной. (Само слово происходит от греческих корней: «фок» – «тюлень»; «мелос» – «нога», «конечность».) В одном исследовании высказывалось предположение, что причиной заболевания могли явиться радиоактивные осадки, выпадающие в результате испытаний атомных бомб. Автор другой статьи обвинял во всем вирус.
Затем, в ноябре 1961 года, два медика, никак между собой не контактировавшие и даже не знавшие о существовании друг друга – врач-педиатр из ФРГ и акушер из Австралии, – одновременно связали вспышку фокомелии с талидомидом. Вскоре было доказано, что именно этот препарат, принимаемый беременными женщинами, вне всяких сомнений, явился причиной появления на свет детей-уродцев.
Австралийские власти тут же запретили продажу талидомида. Власти ФРГ и Англии последовали их примеру через месяц, в декабре. Но Соединенным Штатам потребовалось еще два месяца, и лишь в феврале 1962 года заявка на талидомид-кевадон была изъята из Управления по контролю за продуктами питания и лекарственными препаратами.
Селия и Эндрю, следившие за этой трагической историей по научным публикациям и газетам, часто обсуждали ее между собой.
Однажды вечером, за ужином, Селия воскликнула:
– Ой, до чего же я рада, Эндрю! Ты молодчина, что не позволил мне принимать никаких лекарств во время беременности.
За несколько минут до этого она с радостью и благодарностью любовалась обоими своими здоровыми, крепкими детьми.
– А ведь и я могла принимать талидомид. Оказывается, его принимали жены некоторых врачей.
– А ведь и у меня был кевадон, – тихо заметил Эндрю.
– У тебя?
– Агент одной компании принес мне пробную партию.
– Но ты ведь ею не воспользовался? – со страхом встрепенулась Селия.
Отрицательно покачав головой, Эндрю ответил:
– Мне хотелось бы сказать, что препарат казался мне подозрительным, но это было бы неправдой. Я просто-напросто о нем забыл.
– А где сейчас эти образцы?
– Сегодня я о них вспомнил и спустил в унитаз.
– И слава Богу!
В последующие несколько месяцев продолжали поступать сообщения о последствиях, вызванных талидомидом: в разных странах родилось двадцать тысяч искалеченных детей, хотя, конечно, трудно считать эту цифру точной.
В Соединенных Штатах число детей, пораженных фокомелией, достигло восемнадцати или девятнадцати – и то лишь потому, что разрешение на массовое использование лекарства так и не было получено. В противном случае количество безруких и безногих младенцев могло бы, вероятно, достигнуть десятков тысяч.
– Нам нужно какое-то новое ограничительное законодательство, – заявил Эндрю, – случай с талидомидом, помимо всех бед, которые он наделал, доказал: промышленность, в которой ты, Селия, работаешь, не способна сама себя контролировать, а кое-где она полностью прогнила.
– Хотелось бы мне возразить, – с грустью согласилась Селия, – но не могу. Как не сможет ни один здравомыслящий человек.
Ко всеобщему удивлению, был разработан ряд действительно полезных законодательных актов, которые президент Кеннеди подписал и утвердил в октябре 1962 года, несмотря на предшествующие политические интриги. Хотя они были далеки от совершенства и содержали положения, из-за которых впоследствии лишились лекарств многие из тех, кто в них действительно остро нуждался, новые законы обеспечивали гарантии безопасности потребителя, которых не существовало в период «Д.Т.» – таким кодовым обозначением многие работники фармацевтической промышленности будут и впоследствии называть эпоху «до талидомида».
Тогда же, в октябре, Селия узнала, что Эли Кэмпердаун, президент компании «Фелдинг-Рот», безнадежно болен.
Спустя несколько дней Сэм Хауторн вызвал ее к себе в кабинет.
– Эли прислал записку. Он хочет тебя видеть. Его перевезли домой из больницы, ну а я договорился, чтобы тебя завтра к нему подбросили.
