— Миледи, я понимаю, — вздохнула Тьяна, — клянусь, мы ничего не предпринимаем против беременности.
— Убедите мужа, что очень хотите ребенка, даже если это не так. Ему не стоит откровенно лгать, он поймет. Но, я надеюсь, что вы все же хоть немного и сами хотите…
— Да. Я хочу.
— Хорошо, — Овертина кивнула и допила свой кофе.
— Миледи, вы могли бы ответить мне на один вопрос? — попросила Тьяна, — только, пожалуйста, правду.
Откровенничать так откровенничать.
— Спрашивайте, — удивилась та.
— Вы упоминали, что вам предлагали родить ребенка от Валантена. И вы отказались. Я хочу знать, это правда, или вы просто хотели меня уязвить?
— О, Плямя, — Овертина уронила лицо на руки, — что же, да, меня никто за язык не дергал. Хотя, вы могли бы и промолчать, из скромности. Что тут важного для вас?
— Это касается и моего мужа. Но если…
— Я отвечу, — губы белокурой красавицы кривились в усмешке, что делало ее лицо почти некрасивым. — Не вдаваясь в подробности, было так: консилиум колдунов пришел к выводу, что, скорее всего, Валантен может иметь здоровых, незаклятых детей, он женился, его жена умерла, ребенок тоже, и тогда собрался тайный семейный совет, с королем во главе, кстати. Да-да, король ведь тоже родственник! И мне предложили такое замечательное решение. Мы ладили с Валантеном, что бы вы себе не воображали, это так. Но своим мужчиной я не могла его себе представить. Я сама, как женщина, возможно, заинтересовала его в шестнадцать лет, когда только появилась в Нивере. Мы были ровесниками. Я долго его боялась. Он иногда дразнил и злил меня. Я ему отвечала тем же. Видите, я не первая начала! — она засмеялась, — сейчас я понимаю, что он вел себя как подросток с девочкой, за которой ему нельзя ухаживать, или он не умел этого. Он и сейчас дикий временами, — тут Тьяна недовольно насупилась, а герцогиня опять рассмеялась, взглянув на нее, — но не беспокойтесь, это был мимолетный мальчишеский интерес, всего лишь. Вы понимаете?..
Тьяна неуверенно кивнула.
— Так вот. Меня уговорили, но не подумали про амулет, который скрыл бы от него мои чувства. Он сразу же
— Потом я малость успокоилась, осознала, уговорила себя, что все не так уж страшно, и сама попросила его о том же. Даже дважды, если честно. Он отказался. Наотрез. Так что, правда в том, что ваш муж меня отверг. Трижды, получается. Вы довольны?
Тьяна пожала плечами.
— Что же герцог?..
— Мой муж? Жестокий вопрос, дорогая Тин. Он в это время был очень зол. Вообще на всех. Но согласился, что, конечно, ранило мне душу. Но. видите ли… Он герцог, сын герцога. Я дочь графа и внучка короля. Мы оба росли с мыслью, что иногда идти на жертвы необходимо. Вот и все. Я ответила?
— Да. Благодарю, миледи. Обещаю, что никто и никогда не узнает о нашем разговоре.
— Тогда я тоже благодарю вас.
Тьяна сказала Валантену лишь об осмотре, колдовском и лекарском, и о том, что их милостей беспокоит, не стараются ли они как-то отсрочить появление ребенка.
— Что за чушь! — Валантен вспыхнул, оскалился, показав клыки, — Хойру уже не доверяют, что ли? Я поговорю с Кайреном! И распоряжусь, чтобы колдунов с повитухами сюда не подпускали. Надоели, в конце концов!
— Нет, нет, Валантен, — она схватила его за руку, — не надо. Они убедились, что мы ничего не делаем против, ну и ладно. Я тоже очень хочу ребенка, Валантен!
— Очень хочешь? — он обнял ее, — будешь радоваться ему, а не мне?
— Как вы глупы, милорд. Я буду радоваться вам обоим.
— Тогда ладно. — он выдернул прядь из ее прически, намотал на палец.
— Милорд, я обещаю, что все будет хорошо, и у нас будет здоровый и красивый сын, похожий на вас.
— Э… минутку, — он опять показал клыки, но уже в усмешке, а глаза сузились и тоже заискрились смехом, вы считаете, что сходство сына со мной кого-то здесь порадует, моя леди?
Тьяна покачала головой.
— Он будет похож на того Валантена Айда, который скрыт от меня вот этим, — она взъерошила его шерсть, на того, которого я никогда не видела. Вот я и посмотрю.
— Теперь понял, — кивнул он, — ты очень огорчена, что никогда не видела того Валантена Айда?
— Ничуть. Мне все равно, если у меня будет его сын.
А в окно стучался ветер, а потом пошел снег. Зима…
Зима казалась такой долгой.
Зима казалась такой долгой. Море так и не замерзло, лишь в самые холодные дни у полосы прибоя ложилась ледяная корка. Море меняло цвет, от свинцово-серого в ненастные дни до разных оттенков синего и зеленого в солнечные. Оно всегда напоминало Тьяне цвет глаз ее мужа, они тоже темнели, когда в его душе наступало ненастье — это случалось редко. И так же светились, как море под солнцем, когда все было хорошо. Тьяна не помнила, есть ли еще в кого-нибудь такие же глаза, раньше она не присматривалась к чужим глазам. Скорее всего, ни у кого больше таких нет…
Месяц, еще один…
Прогремел шторм, который очень напугал Тьяну — волны, кажется, били в самое основание замка, сотрясая его, нижние окна покрылись солеными брызгами. Она, слушая эти удары, не хотела выбираться из объятий Валантена. Море-котенок! Теперь это был огромный зверь, очень страшный. Она уже видела его страшным — осенью, когда шторма следовали один за другим. Потом он затих, затаился, и вот теперь, кажется, его цель — разнести замок по камешку. Он кидался, ревел, бесновался в своем бессилии, и опять кидался.
— Отправить тебя наверх? — предложил Валантен.
— А что, нас скоро смоет? — хотела она спросить беспечно, но голос дрогнул.
— Ну, это исключено.
— Тогда зачем?.
— Моя отважная леди, — он улыбался, — скоро это начнет стихать, поднимемся на башню, и ты посмотришь, какой дивный будет закат…
Лунные дни пришли к Тьяне на следующий день. Увидев ее погасший взгляд, Валантен недовольно рыкнул:
— Прекрати переживать ни о чем. Пусть все будет в свой срок.
Ей даже не потребовалось объяснять ему, в чем дело. О том, что с ребенком опять не вышло, он наверняка узнал раньше нее, может, накануне, или днями раньше. Казалось, он всегда знал о ней больше, чем она сама, и это даже немного раздражало. Он читал ее, как раскрытую книгу. Это нечестно, она так не могла, а он мог. Хотя, она могла закрыться, надев выданный Хойром защитный браслет — он тоже закрывал ее от Валантена, и тоже не совсем, а, так сказать, на большую часть. Но — зачем?..