— Вы, должно быть, совсем скоро сообщите нам о радости, миледи, — сказала ей Энна, — когда моя сестра понесла, она два месяца была такой злой! Простите, миледи.
Тьяна только усмехнулась. Как бы не так. Лунные дни пришли в срок, не задержавшись и на день.
Она старалась не сидеть без дела — это помогало. Она перебирала белье и посуду, проверяла счетовые книги за год, забросила рисование — надоело, зато принялась вышивать, хотя с детства не любила это занятие. Мама заставляла их всех шить и вышивать, потому что благородным эссинам следовало владеть этими умениями в совершенстве.
И ведь самое неприятное, что Валантен знал. Чувствовал. И не понимал, в чем дело. Его глаза, обращаясь к ней, то и дело темнели — как море под тучами, и тревожно щурились — она уже знала этот взгляд. Она совсем не хотела, чтобы эти дорогие ей глаза смотрели вот так, и по ее вине. Кажется, она причиняла мужу физические страдания, всего лишь тем, что маялась сама. Среди этого довольства, скорее даже роскоши, подчинения, поклонения. Неблагодарная. Нет, никто этого не говорил, но именно так ведь оно и было?
Валантен и не мог бы понять, что с ней творилось. Наверное, не смог бы. Он с раннего детства привык к неволе, к плену своего заклятья, которое держало лучше самой надежной клетки. В то же время, Тьяна понимала, что жаловаться с ее стороны просто смешно. Ее положение было несравнимо с положением многих и многих женщин, которым было стократ тяжелее.
Да, должно быть, так. Но понимание этого не улучшало дела.
— Что я буду делать после нашего развода? — сказала она однажды, — мне больше не нравятся обычные мужчины. Совсем. И прикасаться не хочется. Видишь, что ты наделал, мне не нравятся обычные мужчины!
А ведь она хотела просто пошутить, хотела сказать весело, а получилось этак в сердцах, почти со слезой.
Да и идея шутить была дурацкой, какие насчет развода могут быть шутки?
— Тин?! — зарычал Валантен, он был потрясен, — что ты говоришь. Тин? И думать забудь о такой нелепице!
Ты вспомнила договор? Я никогда не соглашусь на этот развод!
Странное выражение было в его в его взгляде, и горестное и радостное одновременно: заговорив о разводе, она призналась, что он для нее лучше всех мужчин.
— Согласишься, — отрезала она, отведя взгляд, — ты ведь знаешь свои долги, лорд Айд? И помнишь, ради чего должен пойти на любую жертву сын герцога?
Он опять рыкнул, его глаза сверкнули.
— Я никому не задолжал жертв! Это Овертина запудрила тебе разум?!
Она не поверила, конечно. Валантен был сыном своей семьи, своей крови и при необходимости поступит как должно. А ей просто следует надеяться на лучшее, ведь паниковать еще рано.
В этот день она надела защитный браслет. Мужу объяснила:
— Хочу, чтобы ты отдохнул от моего дурного настроения. Все пройдет. Мы, женщины, бываем странными.
Валантен кивнул, но ясно было, что его это задело. Кажется, они немного поссорились. Вот, для ссоры даже не нужны причины.
Явился Хойр, опять долго осматривал Тьяну с помощью своего стеклянного кубика, и задумчиво качал головой.
— Да, некоторые ингредиенты моих средств могли повлиять, конечно. Но лишь отчасти. Миледи, вам следует просто ненадолго сменить обстановку. Переезжайте в Верхний. Купите что-нибудь, закажите новые платья. Год назад вы добровольно заперли себя на этом небольшом пятачке земли, вас окружают только море, камни, ветер — то, что всю жизнь было вам чуждо. От этого можно сойти с ума при желании, — он улыбнулся, давая понять, что шутит, — я порекомендую его милости увезти вас на пару недель в Гарратен. Поверьте, ваше нездоровье пройдет сразу.
— Я хочу домой. На эту пару недель, эсс, — жалобно сказала Тьяна.
Тот лишь развел руками.
— Это вряд ли. Но ведь вы можете пригласить ваших близких погостить. Ваших сестер. А еще лучше леди Фан, — его голос дрогнул, и он отвел взгляд, — по-моему, прекрасная идея.
Переехать в Верхний Тьяна отказалась уже из чистого упрямства, а заказывать новые платья было просто глупостью — куда ей их носить?
В очередном письме мама написала, что Дивона с мужем теперь живут в Рори, конечно, временно.
Дивона родила дочь и теперь уже скоро месяц была больна, почти не поднималась с постели, и лечение, прописанное местным лекарем, помогало слабо. Муж Дивоны так и не помирится со своей семьей, а за ферму, которую они купили, когда убежали, началась судебная тяжба. Бран, конечно, пытался помочь.
Тьяна показала письмо Валантену, тот пообещал:
— Я подумаю, что можно сделать. Пошлем наших стряпчих, вопрос с судом она решат, полагаю.
Еще месяц.
Мысль, оброненная Хойром, все больше овладевала Тьяной. В Гарратене с герцогом и Овертиной ей нечего было делать, а вот побывать дома…
Всего лишь две недели. Это было бы такое счастье.
Тьяна шла по маленькому саду Нижнего, между кустами роз, посаженными этой весной. У Валантена здесь росли розовые и алые розы, а ей захотелось белых и желтых, всяких. Здесь, внизу, вообще непросто было разбить сад, удивительно, что это когда-то сделали. Это Валантен захотел, или его родители? Тьяна не спрашивала. Но всего-то сада — узкая терраса на уровне первого этажа, много выше пляжа, укрепленная каменной кладкой, и плодородную землю приходилось доставлять сверху, здесь были только камень и суглинок. И теперь радостно было видеть, что все кусты прижились, некоторые уже выбросили бутоны.
Вдруг ветки высокого орешника, выросшего у дорожки, раздвинулись, и навстречу Тьяне выступила тоненькая фигурка. Девушка, совсем юная. В простом синем платье и белой косынке на плечах.
Незнакомая. Хотя здесь просто не могло быть случайных и незнакомых, им сюда не пройти. Если сама Тьяна год назад спустилась на пляж, воспользовавшись незапертой калиткой, и таким образом познакомилась с Валантеном Айдом, то теперь подобное исключалось, и помимо замков, всюду стояла колдовская зашита. Так, во всяком случае, уверял эсс Хойр.
В своей одежде она была похожа на горничную. Маленькая, хрупкая. Такую ей описывала тетя…
— Ты Эль? — догадалась Тьяна.
Не было ни единой причины у юной ученицы-колдуньи здесь появиться. Но, в то же время, ни о ком другом Тьяна больше не могла подумать.
— Да, это я. Здравствуйте, миледи, — девушка поклонилась немного неловко, — пожалуйста, не пугайтесь.
— Но как ты сюда попала, и зачем? — недоумевала Тьяна.
