Да, это тоже было дельное предостережение.
— Не зови меня миледи, — усмехнулась Тьяна, — а то удивим попутчиков…
Свою карету Тьяна вспомнила не раз, пока они тряслись на крыше старого дилижанса, на самой дальней скамье — над задком кареты. Эль раскрыла над ними зонт, заслонившись от солнца, ярко сиявшего с чистого, без облачка, неба, а заодно и от веселых парней, занявших самую переднюю скамью. На двух гадалок те посматривали с интересом, но и с осторожностью. Кучер то и дело понукал лошадей, видно, ему посулили награду за скорое прибытие, «гадалкам» это было только кстати. Час, другой, третий…
Они с Эль грызли прихваченные из гостиницы сухие хлебцы, запивая их водой из фляжки. Одни раз кучер повернул лошадей на обочину, пропуская карету с гербами, и то, что он бурчал при этом себе под нос, леди вообще слышать не полагалось бы. Но при гадалках никто язык сдерживать не станет. Они, эти гадалки, и так все знают лучше прочих, из того, что может быть сказано языком. Эль с Тьяной лишь переглянулись и обменялись смешками.
Некоторое время спустя опять пришлось уступать дорогу, теперь мимо промчались трое верховых в красных плащах.
— Курьеры от графа, туды их! — опять зычно прокомментировал кучер, — почты мало его светлости, курьеров гоняет почем зря! Небось, решил кого в гости позвать!
Кучеру просто хотелось поговорить, не ехать же молча…
Красные плащи стражников из Скарата Тьяна и так узнала, не раз видела на дорогах графства таких курьеров. И в груди отчего-то кольнуло — куда они скачут? Не связано ли это с ней?
Впрочем, конечно, нет. Рановато для переполоха.
Они пару раз остановились, чтобы пассажиры хоть малость размяли ноги. Пожилая эсса ехавшая внутри кареты, принялась приставать к Тьяне, упрашивая погадать — Эль выручила, сама сыграла на бубне и что-то наговорила эссе, отчего та пришла в хорошее расположение духа и дала девушке медную монетку.
Потом кучер свернул с тракта, уверяя пассажиров, что так путь короче, и они целый час или больше ехали по куда более тряской дороге. Но все в жизни заканчивается, и эта поездка в дилижансе тоже закончилась. Тьяна радостно вздохнула, увидев вдали знакомый силуэт придорожного трактира.
Вместе с ними сошли двое парней, их уже ждала повозка, причем в другую от Рори сторону. Тьяна и Эль в трактир заходить не стали, сели на скамью у стола, что тянулся вдоль одной из стен, за ним обычно кормили кучеров и слуг. А дальше, у коновязи стояли лошади, и две из них — с дамскими седлами. Эх, вот бы их…
Интересно, ездит ли Эль верхом?..
Хозяйка, эсса Дина, видно, заметила их в окошко, вынесла кувшинчик ягодного взвара и теплую еще буханочку хлеба. Тьяна с детства знала этот хлеб, он был хрустящий сверху, с нежным мякишем, с надрезами в виде решетки на верхней корке.
— На ночь хотите остаться? Постелю вам в чулане, — предложила добрая эсса.
Она смотрела прямо на Тьяну и не узнавала, а Эль зачем-то скрестила под столом пальцы.
— Спасибо, тетушка, мы не решили пока, может, дальше пойдем, — благодарно улыбнулась Эль.
— Погадаете, может? — спросила она опять у Тьяны.
Всем же известно, что когда гадалок несколько, и гадает, и решает все та, которая старше, младшая при ней обычно ученица.
— Погадаем, если кому надо, тетушка. А сестра у меня нездорова, я погадаю, — смеясь глазами, сказала Эль, отломила горбушку и отдала Тьяне.
— Ай, бедняжка, — вздохнула эсса Дина и погладила Тьяну по голове, — а у нас-то тут какое несчастье! Ох, и чем они, в Рори, судьбу прогневили? Молодая была леди, красивая. И доброе такое семейство. Ах, Пламя…
Тьяна выронила горбушку на стол.
— Дивона? — то ли простонала, то ли прохрипела она.
Дивона. Сестра. Значит…
— Нет же. Не Дивона, — хозяйка озадаченно покосилась на странную гадалку, но по-прежнему не узнавала ее, — эсса Дивона замужем за вторым сыном лорда Татьи. Родила недавно. Это вторая у них горемычная.
Год назад отдали ее за проклятого, за чудовище из Нивера — слыхали о таком? Тогда еще у нас говорили, что зло сотворили с девушкой, нельзя так, за проклятого отдавать. А сегодня вот говорят, что разбилась она. в карете. Здесь, близко, на пути в Скарат. Каньон там есть, страшное место, а дорога неподалеку от него. Широкая дорога там, хорошая, да только если лошади понесли…
Тьяна застыла, отказываясь верить и понимать.
— Почему… в Скарат? — прошептала она.
Она знала про этот каньон, да кто про него не знал…
И то, что дорога там хорошая, и погибнуть можно, только если лошади понесут, иначе вряд ли. Каньон глубокий, стены отвесные, если сорваться… подумать страшно. А на дне река, в том месте глубокая и быстрая, а дальше мельчает и разливается. Но ведь это другая дорога, вот в чем дело! Зачем они поехали в Скарат, столицу графства, если об этом сначала и речи не было?
Энна. И остальные…
— И что же, все погибли? — спрашивала Эль.
— Слуга соскочил, и горничная выбросилась на полном скаку, ранена вся, бедняжка. Остальные погибли.
Говорят, карету чуть ли не в щепки разнесло, половину всего река уже унесла. Туда ведь и спуститься не так просто, — она вздохнула, махнула рукой, — ну, может, леди это и облегчение, чем за проклятым быть. И ведь полусотня стражи ехала вокруг кареты, как такое допустить-то могли? Ох! — всплеснула она руками, явно увидев что-то еще более страшное, и убежала в дом.
По дороге к трактиру приближался конный отряд, десятка два человек в красных плащах. А хозяева придорожных трактиров несли повинность бесплатно кормить графскую стражу и обеспечивать сеном их лошадей, так что для трактирщицы это было серьезней, чем весть о том, что где-то погибла леди.
Эль взяла Тьяну за руку.
— Ты ведь не станешь страдать о том, что тебя не было в той карете?
— О Пламя. Но почему Скарат?! — Тьяна дрожала, и ей стало тяжело дышать.
— Потом узнаешь, наверное. А пока лучше уезжай, — Эль показала взглядом на крайнюю лошадь с дамским седлом, неизвестно чью, — я отвлеку, если надо будет. А то, кто знает…
Уезжать? Кровь билась в виски. Да-да, домой! В Рори! Ей немедленно нужно домой!
Стражники уже заходили в ворота. Но позади, за домом, была еще калитка.
— Увидимся в Рори, — сказала Эль. — Я, наверное, пока всем не погадаю…
Тьяна бросилась к коновязи.
Дорогу от трактира эссы Дины до Рори Тьяна знала назубок, и могла бы, кажется, отыскать даже с закрытыми глазами. Кажется, она так и ехала, ничего не видя, как во сне — не глядя по сторонам, и даже не думая ни о чем. Из мыслей билось в голове самое несущественное: почему Скаратсолл?!