Странное выражение было при этом в его глазах. Он смеялся над ней?
— Вы это серьезно, милорд? — она даже слегка растерялась. — Вы рассуждаете как глупец, милорд.
Что у него в голове?..
— Простите, — добавила она поспешно.
Она пыталась объяснить, что он вовсе не урод, а он в ответ утверждает, что у нее испорченный вкус.
— Простите вы меня, Тьяна, — да, он смеялся.
— Разумеется, глупец, — это вдруг откинулась портьера, и в дверном проеме возник его милость герцог. — Вот станете его женой, эссина, чаще говорите ему такие разумные вещи. Прекрати смущать эссину, Ван. И не провоцируй ее, я все равно не позволю разорвать помолвку, раз уж такое дело. Чего ты добиваешься?
Тьяна подобралась в кресле, прижалась к спинке. Герцог. Вот еще не хватало.
Валантен ее — провоцирует? Специально?
«Я просто пытаюсь быть честным с вами».
— Обещай только возможные вещи, — отрезал Валантен, — Не обращайте на нас внимания, Тьяна.
— А ты теряешь нюх. Я пришел без амулета, и хоть бы что.
— С тобой колдун. Ты полог набрасывал, Хойр?
— Конечно, милорд, — в комнату тихонько вдвинулся вчерашний колдун, — но вы иногда слышали меня и через полог.
— Вы что-то выяснили, раз пришли?
— Опять воздействие, братец. Пыльца на туфлях эссины Рори. А вы, эссина… Ну, что за неосторожность. Я же предупредил вас. И, между нами, вам бы не следовало пока соглашаться на сомнительные свидания с моим братцем. Наслаждались бы его отсутствием, до завтрашнего дня. Вам что, действительно так весело вместе?
— Милорд… — Тьяна плотнее прижалась к спинке кресла, и только переводила взгляд с одного действующего лица на другое.
— Прекрати, ваша милость, — бросил Валантен.
— Как и вчера, воздействие не сильное, скорее чтобы напугать, — продолжал колдун. — Хотя, конечно, все эти обмороки и падения с лестницы могут и плохо закончиться.
— Так живее соображайте, — проворчал герцог. — Эссина Рори, вы должны переодеться. Там горничная одежда. Все, что на вас, нужно дополнительно проверить.
Валантен шагнул к Тьяне, опять легко поднял ее на руки.
— Тише, — попросил он, — не идти же вам босиком.
Он принес ее в комнату с кроватью, опять поставил посередине на ковер, добавил:
— Не убегайте потом. Я вам еще не все сказал.
Не слишком-то легко отсюда убежать…
Незнакомая горничная уже разворачивала платье и белье, все вещи были из сундука Тьяны, и ее же туфли стояли рядом, на скамеечке. Горничная молча помогла эссине переодеться, все снятое она укладывала в корзину, а закончив, сразу ушла, унеся корзину. Тьяна осталась в комнате, присела на край кресла. Огляделась. Комната была чисто прибранной и явно нежилой, лорд Айд спал где-то в другом месте. Естественно, вряд ли он привел бы ее в свою спальню. А где он спит, интересно? На кровати? Или предпочитает что-то другое? У него, наверное, просто огромная кровать. Он выше герцога и, наверное, втрое его массивней.
«Я просто пытаюсь быть честным с вами»…
Быть честным — значит отталкивать в последний момент, надеясь, что все же оттолкнуть не удастся? Не может же он хотеть от нее избавиться. С какой стати?
Честными они, казалось, были с самого начала: поговорили, договорились, были откровенны. Разве этого не достаточно?
Скоро пришел Валантен. Она вскочила.
— Я хотел бы извиниться за это все, эссина. Кажется, иметь со мной дело для вас означает неприятности.
— Но ведь вы и ваш брат очень стараетесь меня от них оградить?
Он кивнул. Сказал серьезно:
— А хотите, я просто подарю вам десять тысяч дреров? Или пятнадцать? Я независим от брата, у меня есть деньги. Вы сможете уехать домой.
А это уже было оскорблением. Он не понимает?..
— Нет, милорд! — Тьяна побледнела, — но я могу уехать без денег, если вы этого так желаете.
Отвернувшись, он сказал тихо:
— Нет, Тьяна, без денег вы не уедете. Вечером я пришлю к вам Ривера. Сообщите ваше решение в записке.
Но пока вы моя невеста, и я хотел бы угостить вас кофе со сливками, согласны?
Похоже, он искренне считал, что может просто подарить ей деньги. Живя отшельником, не вращаясь в обществе, он просто не обращал внимания на условности?
— Кофе со сливками? — Тьяна вздохнула с облегчением, — это совсем другое дело, милорд. А то — десять тысяч, пятнадцать тысяч. Как будто вы действительно мечтаете от меня избавиться.
Он только усмехнулся в ответ.
Кофе, как рассказывали, последнее время вошел в моду в Гарратене. Необычайно дорогие душистые зерна везли из Джубарана, а туда из еще более южных стран, Гринзаль богател на торговле кофе. Няня же утверждала, что в ее молодые годы кофе хоть и можно было иногда купить в бакалейных лавках и аптеках, но большим спросом он не пользовался. Когда был жив отец, они покупали кофе, последнее время — нет. Напиток в чистом виде Тьяне не нравился, но с медом и со сливками — другое дело, получался как бы молочник со вкусом меда и кофе. Вряд ли она могла бы назвать более любимое лакомство.
В той, первой комнате уже накрыли кофейный столик. Высокий кофейник, тонкие чашки, кувшинчик со сливками, вазочка с янтарно-желтым медом, сахарница с колотым сахаром, блюдо со свежими булочками.
— Нальете сами по своему вкусу? — предложил Валантен.
— Да, милорд, благодарю. А как вы узнали, что я люблю с медом?
— Очень просто, я еще вчера послал расспросить вашу горничную.
Он сел напротив Тьяны, и, прищурившись, наблюдал, как она смешивает себе напиток: ложечка меда, потом кофе из кофейника и подогретые сливки. Себе он просто налил кофе в чашку и не добавил туда ничего. Тонкая чашка в его большой руке казалась какой-то излишне хрупкой и ненадежной. Вряд ли он всегда пьет из таких чашек.
— Вы сказали, что я вам нравлюсь, но не как человек, — сказал он вдруг.
Вот, опять. Тьяна отставила на стол недопитый кофе.
— Да, я это сказала. Вы мне нравитесь, как вы, милорд. Я в вас не влюблена. Вы не влюблены в меня. Вам в браке не нужно ничего такого, о чем поют в балладах, я тоже не стану об этом скучать. Мне приятно находиться с вами рядом, и я тоже, надеюсь, вам не противна. Мне нравятся красивые вещи. Я не совершенство, не красавица, и вкус у меня, может быть, тоже не слишком хорош, но разве такие недостатки сложно простить? — последние слова были чистым лукавством, и она не сдержала улыбки, он тут же улыбнулся в ответ.
