— Я надеюсь. Ее можно навестить? И вот, деньги на все необходимое, — она достала кошелек, который специально не спрятала далеко, — и как ее зовут, кстати? Я ведь так и не спросила.
— Она назвалась Эль. И лучше тогда вам самой купить все по списку и отвезти, — сказал Хойр, — когда будете уезжать, в Ниверсолле… Когда вы планируете отъезд, миледи?
— Уже на днях, — вздохнула она, — конечно, меня беспокоит, как все сложится у Тьяны, эсс. Но еще есть племянник, который в тюрьме и болен, и которому не помочь без денег. Мне не стоит задерживаться. Что касается Тин, вся надежда на вас, эсс.
— Конечно-конечно, миледи. Кстати, — он с видом фокусника вынул из кармашка на поясе маленький бархатный мешочек, — ваши серьги, миледи. Просто иногда его милость выдает мне некоторые суммы на необходимые расходы, связанные с моим ремеслом. Я подумал, что этот расход как раз связан.
— Благодарю, эсс, — не стала отказываться она, и вытряхнула на ладонь серьги.
Те самые, не очень нужные, сапфировые. И она подумала, что расстаться с ними было бы все-таки жаль, пожалуй.
— Я позволил себе в качестве маленького подарка наложить на них легкое заклятье. На здоровье и безопасность, ничего более. Вам ведь предстоит долгое путешествие, леди Фан.
— Благодарю, эсс, вы так любезны…
— Пока оставлю вас. Однако, если желаете… Я сейчас отпущу почтового голубя с письмом моему собрату по профессии. Можно положить записку для вашего племянника, он передаст. Да-да, он служит в долговой тюрьме в Каттее. Напишите, и можете пройтись со мной до голубятни, если желаете прогуляться, разумеется. Или просто отдайте мне.
— О, да, я напишу, и охотно прогуляюсь, — она быстро села к столу, выдернула из бювара лист, оторвала от него полосу в три пальца шириной, как раз для голубиной почты.
Хойр поглядывал одобрительно.
Она, торопясь, написала несколько строк, заметила:
— Надеюсь, мы все уладим прямо на месте и я увезу его домой.
— Полагаю, это возможно, — Хойр распахнул перед ней дверь, — я вижу, в семье многое происходит благодаря вам, миледи.
— Ну, что вы. Вовсе нет, — она покачала головой, — я давно вдова, привыкла сама вести дела, обо мне некому было заботиться. Теперь, впрочем, подросли сыновья, и стало в чем-то проще, в чем-то сложнее.
Мать Тьяны никак не оправится после смерти мужа. Она словно потерялась.
— Я понимаю. Это, кстати, тоже маленький штрих к вопросу о способностях. Нет-нет, ничего особенного, миледи…
Она лишь пожала плечами, не желая ни возражать, ни вообще вести разговор в таком ключе. Зато, идя за колдуном по парку, обратила внимание на красивый разворот его плеч под простым, давно не новым черным костюмом, на хорошую, уверенную посадку головы. Еще у него умный взгляд, пожалуй.
Может, потому что он вернул ей серьги? Фактически, сделал роскошный подарок. Как же немного нужно женщинам, чтобы начать обращать внимание на разворот плеч и взгляд, даже если костюм и не очень хорош…
— У вас удивительная улыбка, миледи, — вдруг сказал он, поглядывая искоса.
— О, эсс. Благодарю.
Если так будет продолжаться, она, чего доброго, заметит в нем и другие достоинства. Что не нужно.
Однако она опять не удержалась от той самой удивительной улыбки, и поймала на своем лице его теплый взгляд.
До башни-голубятни посреди парка идти было, впрочем, недолго.
— Подождете здесь? — спросил Хойр.
— Я зайду, — сказала она, — когда-то у нас тоже была большая голубятня. Хочу взглянуть, вспомнить.
— Тогда берегите платье, — посоветовал он, и нырнул в темный проход.
Она шла следом по узкой винтовой лестнице, походя отметив, что предупреждение насчет платья было правильным — по этим ступеням крайне редко проходились веником.
— Вы, что ли, Хойр? — услышала она сверху.
— Доброе утро, милорд. Осторожнее, со мной леди.
— Леди, в голубятне? Вы что, Хойр, не нашли для леди места получше? — раздражено рявкнул смутно знакомый голос.
— Дайте сначала подняться нам, милорд.
— Я уже спускаюсь. Не переживайте, я не наступлю на ногу вашей леди, — он стремительно пошел мимо колдуна, заставив того прижаться к стене, и леди Фант тоже невольно отпрянула, прислонилась спиной к холодным камням.
Лорд Нилан, племянник графини Каридан. Этот красавчик мало походил этим утром на свою любезнейшую тетушку — встал не с той ноги, возможно?
— О, простите, леди Фан, — извинился он тем не менее, — я никак не думал, что это можете быть вы, право же.
— Доброе утро, милорд. Я просто хочу отправить письмо, — сказала она.
— Да-да, разумеется. Еще раз простите, — и он поспешно ринулся вниз.
— Все в порядке, миледи? — оглядываясь, с досадой буркнул Хойр, который явно не мог себе позволить добавить в адрес молодчика нечто нелюбезное.
— Чирий ему на… — все же сказал он, прищелкнув пальцами, — простите меня ради Огня, миледи. И не выдавайте, прошу.
— О чем вы, эсс, — она поспешно отстранилась от стены, отметив, какая же та холодная.
Просто ледяная.
Хойр опять пошел вверх по лестнице, а леди Фан мельком глянула на стену и не сдержала возгласа.
Стена… грубая каменная кладка казалась покрытой инеем, и оттуда, выступая туманным барельефом, на нее смотрело лицо. Молодой мужчина, довольно привлекательный, с широким подбородком. Под лицом проявились очертания фигуры и руки, сложенные в немой мольбе.
— Миледи? — встревоженно крикнул Хойр.
— Все хорошо! — крикнула она в ответ, — я оступилась! — и сама удивилась тому, что могла говорить как ни в чем ни бывало.
— Умоляю, осторожнее, миледи!
А ее взгляд намертво приклеился к призрачному лицу.
Та самая таинственная сущность, которая устроила такой переполох в замке, и напугала Тьяну. От нее явственно тянуло холодом.
Привидение смотрело, в его взгляде ясно читалась какая-то отчаянная просьба. Оно покивало и медленно растворилось, вместо него на стене остались белые буквы: л, е, д, и, т.
Леди Т.
И все истаяло. Пропало.
На ватных ногах леди Фан спустилась вниз, прошла немного по дорожке и рухнула на скамейку.
Эта странная сущность никуда не делась. Она здесь. И она ищет Тьяну. Леди Тьяну. То есть, герцогиню, покойную, мать лорда Валантена. Потому что ее Тьяна, Тьяна из Рори — всего лишь дочь барона, не имеет права на титул учтивости. Она — леди Айд, но никак не леди Тьяна.
