— Так уж и обожательницам, — буркнул он недовольно.
Однако корзинка, переданная полчаса спустя из рук в руки вместе в Эль, была принята более чем благосклонно.
— Ты всегда можешь написать мне обо всех нуждах, — при монахине сказала леди Фан Эль, — или леди Айд, она быстрее откликнется, хоть вряд ли сможет тебя навестить. Она тоже просила тебя писать ей.
— Вы мудры, как старая сова, Элла, — пошутил потом Хойр, когда они стояли у распахнутой дверцы ее кареты, — вашими стараниями безродная сирота в два счета получила лучшую патронессу, которую только можно найти в Нивере. Имя Айд здесь произносят, лишь почтительно понизив голос.
— А вы мастер говорить комплименты, Астер, — рассмеялась она, — сравнить женщину со старой совой не каждый мужчина додумается.
— Я не столько мужчина, сколько мастер гильдии колдунов, — он галантно поклонился.
— Тогда ладно, — она милостиво кивнула, — я рада нашему знакомству, эсс. Если у меня в подвале заведутся призраки, позволите к вам обратиться?
— Настаиваю на этом. И всерьез опасаюсь, что вы сразу кинетесь разбираться с ними самостоятельно.
— Нет-нет. Теперь при любом упоминании призраков я первый делом буду вспоминать о вас, — пообещала она.
— То есть, очень редко, — он понятливо кивнул.
Плохие, но такие неотчетливые новости о неопределенном будущем не отбили у них желания проститься с улыбкой.
Собственно, затягивать прощания просто глупо. Он еще раз пожелал леди Фан благополучной дороги и закрыл за ней дверку кареты, а потом еще посмотрел вслед, пока карета не скрылась. Это было недолго.
Проводив тетю и Хойра, Тьяна прикидывала, чем заняться после завтрака, когда ее окликнула Овертина.
— Я слышала, вы. Тин, так сильно хотите поиграть в хозяйку, что вознамерились разделить Нивер?
— Простите, миледи, но о чем вы говорите? — искренне удивилась Тьяна.
Хотя за свою недолгую жизнь в Нивере она уже почти перестала удивляться словам и поступкам леди Овертины, просто не ждала он нее ничего хорошего. Так было намного проще: не ждать хорошего значило и не огорчаться.
— Так сказал Валантен, — пояснила Овертина, ничего, впрочем, этим не прояснив.
— Валантен сказал нечто иное, любовь моя, — поправил его милость, подходя и обнимая супругу за талию, — он всего лишь пожелал, что бы его жена хозяйничала в его доме и за его столом. Что в этом удивительного? Может, ему давно хочется сменить у себя посуду, но никак не удается подступиться к экономке? Вы ведь не бываете в Нижнем и не вмешиваетесь в его хозяйство?
Его милость, несомненно, шутил. Про посуду и экономку — шутка тем более.
— Ваш брат живет в вашем доме, милорд, — резко поправила его леди Овертина, — ведь Нивер ваш дом?
— Да ну? — высоко поднял бровь герцог, — на моей земле не каждый дом мой, увы. Если Валантен решил, что его жена должна вести хозяйство и прикупить простыней по своему вкусу, то лично мне тут нечего возразить, — он весело взглянул на Тьяну.
Когда герцог не соглашался с женой, даже вот так, мягко подтрунивая, у той надолго портилось настроение, и очередной приступ мигрени был очень вероятен.
— Я ничего не знала, ваша милость, — сказала Тьяна герцогу, — он мне не говорил.
— Не знали? Ну-ну, — коротко рассмеялась Овертина, — ладно, огородите для себя дворик и играйте там в хозяйку, сколько угодно. Но когда родится ребенок, насчет него придется решать отдельно. Вы не можете прятать его в вашем дворике, где решили хозяйничать и покупать простыни!
— Разумеется, миледи, — пожала плечами Тьяна, — я не собиралась прятать своего сына…
— Я думаю, этого вам и король не позволит! — и Овертина, круто повернувшись на каблучке, быстрым шагом направилась прочь.
— Так Валантен действительно ничего вам не сказал? — удивленно уточнил герцог, — что ж, поговорите с ним. Я тоже не сомневался, что это ваше решение. Но идея хороша, вам не будет скучно, по крайней мере. Хотите пару новых книг для записей в сафьяновых переплетах? В качестве подарка от чистого сердца, дорогая Тин, не сомневайтесь.
— Подаркам от чистого сердца я всегда рада, ваша милость… Кайрен, — ответила Тьяна.
— На том и порешим, — усмехнулся герцог, — у нас сегодня гости за завтраком. Тин. Будьте непременно.
Пожалуй, вам опять придется быть хозяйкой за столом, дорогая.
— Конечно, милорд, — отозвалась она спокойно, при этом более всего желая улизнуть и поговорить с
Валантеном.
Что он задумал, и почему прежде не посоветовался с ней?
Гости герцога ее не беспокоили, она уже неплохо освоилась с этой стороной своей новой жизни. Нужно было не теряться, надеть на лицо улыбку и произнести слова приветствия, от раза к разу одни и те же.
Единственное, решительно все гости смотрели на нее с любопытством. Иногда — с очень откровенным любопытством. Особенно дамы. Но, в конце концов, это было не так уж страшно. Иногда гости оказывались весьма интересными людьми, и разговаривать с ними даже о пустяках было приятно. И, что тоже хорошо — Овертины при этом за столом не было. Без герцогини Тьяне легче дышалось и жизнь играла всеми красками. Рядом с герцогиней приходилось лишь демонстрировать спокойствие и равнодушие, которых не было в действительности. Каждую минуту ждать колкости, иногда, и впрямь, еле заметной, еле ощутимой…
Она, Тьяна из Рори, просто с самого начала не понравилась герцогине Овертине, и теперь это вряд ли можно было поправить. Она виновата в том, что нарушила планы ее милости по крайней мере дважды: вышла замуж за Валантена вместо одобренной леди Нилы, и отказалась отдать ребенка. Ах, да, и еще она бесприданница, захотевшая продаться за десять тысяч дреров — это достойно презрения, и она не изображает страдалицу, живя с Валантеном, как это делала леди Венель.
Последнее было странно: муж Тьяны оказался замечательным, и что с того, что весь мир вокруг не мог в это поверить. А вот если бы ее, Тьяну Рори, силой заставили выйти замуж, и она бы страдала, то Овертина жалела бы ее, интересно?
Гостем оказался невысокий, щегольски одетый человек, граф Эйрани — как назвал его герцог.
— Миледи, я в восторге от знакомства с вами, — он оглядел Тьяну, свежую, в красном платье, с веселым интересом, — надеюсь когда-нибудь встретить вас в Гарратене. Наконец, повстречаться со счастливой новобрачной — хорошая примета, для меня всегда действенная. Если бы вы казались несчастной, миледи, я бы немедленно сбежал из Нивера, потому что несчастная новобрачная — плохая примета.
