— Ты уже купался.
— Конечно. Я всегда купаюсь по утрам, когда ты от меня убегаешь, — он поднял ее на руки, — тихо, моя леди, я отнесу тебя вон до той скалы. Здесь острые камни, сама босиком не дойдешь.
Как будто она возражала. Нет, ей нравилось, когда Валантен Айд носил ее на руках, нравилось, что он такой нечеловечески сильный и словно не чувствует ни ее веса, ни тех самых острых камней под ногами, нравилась его ловкость — никогда еще он не пошатнулся и не оступился. И это тоже, кажется, было не по-человечески.
И то, что Валантен, живое воплощение мощи и силы, с ней так подчеркнуто мягок и осторожен, словно она хрупкая музыкальная шкатулка, которую легко сломать — ей нравилось тоже.
Нравилось ощущение своей власти над мощью и силой? Она прикусила губу и улыбнулась. Может, и так.
Это весело и приятно, и она никому не признается.
Он поставил ее на землю, точнее, на гальку с песком, возле скалы, одиноко торчащей у самой воды, коснулся пальцем пуговок на платье.
— Раздевайтесь же, миледи. Столько мелких пуговиц, да их оборвать легче. Вот зачем леди нужны горничные!
— И за этим тоже, милорд. Но можно расстегнуть только верхние. Вот так, — она быстро расстегнула половину пуговиц, — поможете мне сдернуть платье?
Еще недавно ей показалась бы дикостью сама мысль, что с такой просьбой можно обратиться к мужчине.
Но недавно у нее и мужа не было. А теперь этот мужчина — ее муж, и ему позволено больше, чем кому бы то ни было. Ему позволено, в сущности, все, потому что большего, чем то, что уже случилось между ними, Тьяна просто не могла себе вообразить. Но снимать и надевать платья ей до сих пор помогала только Эна.
Валантен помог ей выбраться из платья и бросил его на землю, одним движением распластав по гальке.
— Высохнет быстро. Что там дальше? — он взглянул на нее и замер.
Мокрая батистовая сорочка на Тьяне, ставшая прозрачной, не скрывала вообще ничего — до пояса. Ниже были нижние юбки, которые, конечно, скрывали. А вот если снять и их, она фактически останется перед ним голой на этом пустом пляже и под ярким солнцем.
— Обещаю, что вас никто не увидит, — сказал Валантен, — я первый никому не позволю. Хотя, девчонки из деревень не слишком страдают об этом.
— А мне — не позволите?.. — неловко улыбнулась она, дергая узел на стягивающей юбку льняной ленте.
И почему сейчас не ночь? Как было бы просто ночью.
— Есть вещи, которыми я не хочу делиться. Например, красотой моей жены, которую она прячет под платьем. Это только мое, правильно? — он прищурился, улыбнулся, на секунду показав клыки.
Она уже помнила этот прищур его глаз, это выражение на его лице — оно означало и волнение, и сомнение, и вопрос.
— Конечно, милорд, — согласилась она, не переставая воевать с лентой, — правда, мой отец утверждал, что… — она замолчала, спохватившись.
Барон Рори уронил как-то, что ревнуют лишь неуверенные в себе мужчины. Сказал брату, Тьяна просто услышала. Но ведь это и есть — про Валантена. Он сильнее всех, да. Но он в себе не уверен, когда дело касается ее, женщины. Шутки шутками, но это может его и обидеть.
— Я вся только ваша, милорд, — она посмотрела ему в глаза, — до кончиков волос, до кончиков ногтей. И я обещала вам верность. А женщины из дома Рори всегда верны своим обязательствам.
— Я это ценю, миледи, — он кивнул, — а что там говорил ваш отец? — он подошел и, отведя ее руки, одним движением, с коротким треском разорвал ленту, — так что? — он так же легко разорвал и вторую завязку, и обе нижние юбки Тьяны упали к ее ногам.
— Я не помню, милорд, — сказала она, — мысль мелькнула и убежала. Простите. Я ведь женщина, мои мысли короче моих волос, — она улыбнулась, взглянув на него исподлобья.
— Не нужно повторять чужие глупости, миледи, — он оглядел ее всю, — и лучше вам завести для морских купаний рубашку покороче. Длинный подол будет мешать плавать.
— Как у деревенских девчонок?
— Да, вроде того. Вы пробовали когда-нибудь держаться на воде? — он подошел и обнял ее, а она привычно запустила пальцы в шерсть на его груди.
Ему это нравилось, и он притиснул ее к себе сильнее.
— У нас дома негде плавать, Валантен, — пояснила она, — реки мелкие и быстрые, и холодные. Наверное, я никогда не смогу плавать…
Это было так. Правда, деревенские дети летом плескались в запруде у мельницы, а неподалеку от Рори отец устроил открытую летнюю купальню, для чего тоже пришлось запрудить речку.
— Я и представить себе не могу такие места. Но плавать могут все. Тин, — терпеливо возразил Валантен, — всевышний создал людей такими, что они не тонут, если не захлебнутся, и не вдохнут воду. Надо просто научиться. До осени вы научитесь. У вас теперь есть море, а не холодные мелкие речки. А сейчас только попробуем. Совсем немного. Просто сделайте, что я скажу.
— И что мне нужно делать?
— Стоя по грудь в воде, вдохнуть, задержать дыхание, присесть и обхватить руками колени. И подождать, пока вода вытолкнет вас наверх. Не дышать, конечно, и не бояться. А я буду рядом.
— И вы сразу вытащите меня, если я не всплыву?
— Тин, вода вталкивает всех. Она не может иначе. Здесь, у моря, играть в поплавок умеют даже маленькие дети. Только один раз сделайте это. Почувствуйте, какая вода на самом деле.
— Хорошо. К тому же на мне защитное заклятье Хойра, — не без колебаний, но сдалась она.
Заклятье Хойра, точнее, сам факт его наличия, неплохо поддерживал ее все эти дни, и даже помог поговорить с призраком. И она убедилась в его действенности. Наверное, она и дальше на многое могла бы согласиться, при условии, что это заклятье никуда не денется. Хотя, спасает ли оно под водой, кто знает?..
А его глаза опять сузились и сверкнули обидой.
— Ну, хорошо, что вы доверяете хотя бы Хойру, — проворчал он, подхватил ее на руки и понес в море.
Отойдя от берега, поставил ее на твердое морское дно. Волн не было почти совсем и море опять казалось таким спокойным и ласковым. Только очень большим. А Тьяна Рори с ним рядом была такой маленькой. Не песчинкой, конечно, но что-то вроде того.
Не Тьяна Рори. Тьяна Айд, жена Валантена Айда. Теперь она живет возле этого моря, и не будет его бояться.
Вдохнуть и задержать дыхание, присесть и обхватить руками колени, и дать воде вытолкнуть себя на поверхность. Действительно, интересно. И странно, что дома никто даже не рассказывал ей о таком фокусе. Ведь там вода — тоже вода, даже в их маленькой купальне?
