Во время панихиды у нее состоялся один разговор, который мог иметь важные последствия. Ее собеседниками были люди, хорошо ей знакомые: мэр Майами Лэнс Карлесон и один из двух оставшихся городских комиссаров Орестес Кинтеро. С обоими она и раньше часто встречалась. Мэр, отошедший от дел промышленник, обычно такой веселый, говорил об отце Синтии с проникновенной печалью.
— Нам будет очень не хватать Густава, — закончил он. Кинтеро был помоложе мэра, обладал значительным состоянием, заработанным его семьей на спиртных напитках; он закивал в знак согласия:
— Очень трудно будет найти ему замену. Он так тонко разбирался в механизме жизнеобеспечения города.
— Да, я знаю, — сказала Синтия. — Как жаль, что мне не дано продолжить его дело.
Она заметила, что мужчины при этом переглянулись. Их явно осенила одна и та же идея. Мэр едва заметно кивнул.
— Извините, господа, я должна вас оставить, — сказала Синтия. И она отошла от них, уверенная, что посеяла зерно в благодатную почву.
На панихиде и во время похорон ей часто попадался на глаза Эйнсли. Он был заместителем командира отряда почетного караула. Она никогда прежде не видела его в мундире, который оказался ему на диво к лицу: все эти золотые аксельбанты и белые перчатки… Другой офицер из почетного караула рассказал ей, что каждую свободную минуту Эйнсли проводит на радиосвязи со своим спецподразделением, которое ведет круглосуточное наблюдение за шестью подозреваемыми в серийных убийствах.
После последней встречи Синтия не знала, как ей себя вести с Эйнсли, и потому просто постаралась не замечать его.
На следующий день после похорон Синтии позвонили в ее кабинет в отдел по связям с общественностью. Звонивший предупредил, что разговор конфиденциальный. Несколько минут она только слушала, потом сказала:
— Спасибо. Я, конечно же, согласна.
Двадцать четыре часа спустя городской совет Майами во главе с мэром Карлссоном объявил, что Синтия Эрнст займет место своего отца в кресле городского комиссара на те два года, что оставались до следующих выборов. В сообщении подчеркивалось, что это не противоречит положениям хартии города.
Еще днем позже Синтия подала заявление об уходе из полиции Майами.
Время шло, Синтия вступила в новую важную должность и чувствовала себя все более и более в безопасности.
А через два с половиной месяца был арестован Элрой Дойл — один из подозреваемых, за которыми следила группа Эйнсли. Причем взяли Зверя с поличным на месте убийства Кингсли и Нелли Темпоун, в его виновности не могло быть сомнений, а в силу прочих улик все: и полиция, и пресса, и публика — были убеждены, что остальные серийные убийства — тоже его рук дело.
Блестящий итог операции спецподразделения несколько омрачило решение прокурора штата Адель Монтесино выдвинуть в суде против Дойла обвинение только в одном двойном убийстве — супругов Темпоун. Здесь, как она считала, “у обвинения были неоспоримые аргументы и неопровержимые доказательства”, тогда как по остальным делам улики были косвенными и не до конца убедительными.
Решение это вызвало бурю протеста со стороны членов семей жертв других серийных убийств, к которым присоединила свой голос и Синтия — в ее интересах было, чтобы на Дойла приговором суда навесили убийство ее родителей. Но в конечном счете это оказалось совершенно не важно. Дойл отрицал свою вину во всем, включая убийство Темпоунов, хотя и был пойман на месте преступления. Присяжные признали Дойла виновным, и он был приговорен к смерти на электрическом стуле. Казнь ускорил добровольный отказ самого осужденного воспользоваться правом на апелляцию.
А вот в те семь месяцев, что прошли от вынесения Дойлу приговора до дня казни, произошло нечто, ставшее для Синтии причиной глубокого нервного потрясения.
В повседневной деловой суете ее новой жизни в роли городского комиссара Синтию вдруг ни с того ни с сего осенило, что она гак и не сделала одну важную вещь, которую намеревалась сделать давным-давно. Невероятно, но она начисто забыла про коробку с вещественными доказательствами, собранными в ту ночь, когда Патрик признался ей, что застрелил Нейоми и Килберга Холмса. Необходимо раз и навсегда избавиться от этой коробки и ее содержимого, Синтия прекрасно понимала это, нужно было еще несколько месяцев назад это сделать!
Она отлично помнила, где хранится коробка, тщательно заклеенная лентой и опечатанная, в ее собственной комнате в доме родителей.
Со времени смерти Густава и Эленор Эрнст дом их пустовал. Синтия дожидалась, пока вступит в законную силу завещание родителей, прежде чем решить, что с ним делать: продать или поселиться в Бэй-Пойнт самой. В конце концов ей решать — она единственная наследница. Иногда она устраивала в доме вечеринки и потому держала дворецкого Тео Паласио и его жену Марию, чтобы они присматривали за родовым гнездом.
Синтия решила осуществить давно задуманную операцию в ближайшую среду. Она дала указание своей секретарше Офелии перенести все назначенные на этот день деловые встречи и отменить прием посетителей. Синтии пришло было в голову, что проще всего спалить коробку в первом попавшемся общественном мусоросжигателе, но потом она узнала, что большинство из них уже ликвидировали за неэкологичность, а в тех, что уцелели, не дозволялось ничего сжигать собственноручно. Зная, что не может никому в этом довериться, Синтия вернулась к первоначальному плану утопить коробку.
Она была знакома с владельцем прогулочной лодочной станции, который когда-то работал на ее отца. Простоватый и немногословный бывший морской пехотинец имел несколько подмоченную репутацию, потому что не все его деловые операции умещались в рамки закона, зато в его надежности не приходилось сомневаться. Синтия позвонила ему, узнала, что он мог ей предоставить яхту в нужный ей день, и распорядилась:
— Яхта нужна мне на весь день. Я приеду с приятелем. Но только никакого экипажа. Управишься один.
Лодочник поворчал немного, одному, мол, слишком много работы, но согласился.
Насчет приятеля она приврала. Она никого не собиралась брать с собой. Да и яхта понадобится ей ровно столько времени, сколько нужно, чтобы выйти в открытое море и вышвырнуть коробку, упакованную в металлический ящик, на хорошей глубине. Хозяин останется доволен — она ему заплатит за весь день. Магазин, стоящий в стороне от магистрали, где можно было купить подходящую металлическую упаковку для коробки, она присмотрела заранее.
Покончив с приготовлениями, Синтия поехала в Бэй-Пойнт и поднялась к себе в комнату. Она отлично помнила, где лежит коробка и отодвинула в сторону другие вещи, чтобы дотянуться до нее. К ее Огромному удивлению, коробки на месте не оказалось. Память подводит, решила она, и поспешно выбросила все содержимое шкафа на пол. Теперь сомнений не оставалось: чертова коробка куда-то делась. Испуг, который она в первые минуты усилием воли давила в себе, становился ей неподконтролен.
“Только не паниковать!.. Она где-то здесь, в доме… Должна быть здесь!.. Понятно, что ее так сразу не найти — столько времени прошло… Остановись и подумай, где искать…”
