— Забыл немного, — пожимает он безразлично плечами. — Это не самая важная информация, которую я должен помнить.
— Хорошо. Давай проверим, насколько сильно ты знаешь самую важную информацию о своем сыне, — протягиваю я и начинаю ходить из стороны в сторону, подбирая в голове вопросы. — Когда Никита впервые перевернулся на животик? Помнишь?
Молчание.
— Когда он сделал первый шаг? Помнишь?
Молчание.
— Ясно. Шагнем немного дальше. Как зовут девочку, которая ему нравится? Знаешь?
Молчание.
— Ты, хотя бы, помнишь, какую руку он сломал в прошлом году?
— Левую, — торопится Илья с ответом.
— Правую, — усмехаюсь я. — Ты всё еще уверен в том, что ты хороший отец?
Он ничего не отвечает, лишь вздыхает и опускает взгляд в пол. Молчит, и, судя по всему, не собирается мне что-либо отвечать.
Вновь возвращаюсь к своему чемодану и собираю в него остатки вещей, которых осталось в этой квартире совсем немного. Надеюсь, это будет последний чемодан, который я перевезу в свою съемную квартиру, а потом и в постоянную. Нужно только найти подходящее жилье по приемлемой цене, чтобы было удобно мне добираться до работы, а Никитке до школы и на тренировки.
— Лёль, — неожиданный шепот Ильи над головой заставил вздрогнуть. Развернулась на месте и настороженно посмотрела в его глаза. Когда-то они мне казались карими с затаившимся в них огнем и легким безумием. Сейчас же в них виделось черное отчаяние и тоска. — Вернись ко мне, — шепчет он и обхватывает моё лицо ладонями.
— Нет, Илья, — убираю его руки от своего лица. — Уже ничего не получится. Мы убили наши отношения окончательно. Уже и склеивать нечего.
— Я подыхаю без тебя, — произносит он затравлено и запускает пальцы себе в волосы. — Смотри, во что я превратился за эти дни.
Руками указывает на всего себя, и я невольно прослеживаю взглядом его фигуру. Да, выглядит он, мягко говоря, не очень. Серая футболка с жирными пятнами висит на нем тряпкой. Потертые джинсы, казалось, едва держаться на бедрах. Он похудел, осунулся. Лицо серое, взгляд потухший.
Ему тяжело, да. И это видно…
Но это не тянет на жалость. По крайней мере, мне его ни капли не жалко. Я впервые не чувствую к нему абсолютно ничего.
— Подыхаешь? — вскидываю я бровь и криво ухмыляюсь без намека на веселье. — А когда трахал другую, подыхал? Когда возвращался после неё и ложился ко мне в постель, подыхал? Когда смотрел мне в глаза и клялся в любви, зная, что еще вчера вечером то же самое говорил другой, тоже подыхал? Ты сам, изо дня в день, убивал наш брак, а теперь заявляешь о том, что, оказывается, без меня подыхаешь.
Он ничего не отвечает, лишь с грустью смотрит мне в глаза, словно вот-вот пустит скупую мужскую слезу, если я не дам ему хоть каплю утешения.
Приближаюсь к нему и, глядя в глаза, спокойно произношу:
— Илья, возьми себя в руки и оставайся мужчиной до конца. Пожалуйста. И прекрати пить, иначе потеряешь работу и девушку, — указываю себе за спину, где на подушке все еще лежало чужое женское белье.
— Это… — начинает он, указывая на белье. Бегает взглядом по комнате, пытаясь подобрать слова.
— Мне плевать что это или кто, — опережаю его. — Меня не касается твоя личная жизнь, ровно так же как тебя не должна касаться моя личная жизнь. Мы ничего друг другу уже не должны и ничем не обязаны. Собери сопли и почисти зубы, иначе кроме трусов на подушке по утру ты больше ничего не увидишь. А сейчас извини, но меня ждет такси.
Повернулась к чемодану, застегнула его. Ещё раз оглядела комнату и, убедившись в том, что всё забрала, направилась к выходу, обойдя Илью, который всё еще находился в ступоре.
— А ты изменилась, — сказал он внезапно тепло. — Стала другая.
— Мне тут муж изменял. Представляешь? — пожала плечами и улыбнулась в ответ. — Вот и характер изменил…-ся.
— Прости меня, Лёль.
— Нет, — покачала головой и вышла из комнаты, неся в руке последний чемодан.
Глава 37
— Моя девочка! Наконец-то, почтила меня своим вниманием! — ликовала Наташа и сгребла меня в свои объятия, не давая продохнуть. — Как же я соскучилась по тебе!
— Задушишь же, — смеялась я, обнимая ее в ответ столь же сильно. — Я тоже скучала, Нутэлка моя.
— Две недели тебя не видела. Рассказывай, что нового?
— Может, хотя бы за столик сядем, чтобы посетителей не смущать? — красноречиво указала взглядом на людей, сидящих за столиками кафе, в котором Наташа всё еще работала администратором.
— Конечно, давай! — спохватилась подруга и повела меня к столику близ окна. Сев напротив меня, подруга внимательно оглядела меня и улыбнулась настолько широко, что уголки ее губ хотелось остановить пальцами, иначе могла треснуть голова. — Какая же ты красотка! Вот, что значит, когда женщину хорошо трахают.
— Господи, Наташа! — от неловкости спрятала лицо в ладонях и тихо посмеялась. — Ты как что-нибудь скажешь… Хоть мертвой притворяйся рядом с тобой.
— Никто не поверит, что такой цветущий цветок сдох. Ну, рассказывай, чего нового? Как жизнь молодая? Как жених молодой?
— У меня нет жениха, — остановила я полет её мысли. — Я живу одна с сыном, пока, на съемной квартире. Но, думаю, что уже через месяц смогу позволить себе свою квартиру.
— Демон слился, что ли? — вскинула Наташа брови и подалась вперед, практически перегнувшись через стол.
— Нет, не слился. Мы иногда созваниваемся, почти каждый день переписываемся. Просто, я пришла к решению, что хочу пожить для себя. Свободно, понимаешь?
— Наверное, да. Ну, и правильно. Не нужно сразу прыгать в новые отношения. Приличная разведенка должна хотя бы месяц поорать в караоке и херануть каре. Хотя, каре у тебя уже давно есть, так что остается только караоке, — расслабилась подруга и откинулась на спинку стула. — А Никитка как? Нормально реагирует на изменения?
— Нормально, — пожала я неопределенно плечами и стала перебирать в руках бумажную салфетку, лежащую на столике. — Мы много разговаривали на эту тему первое время. Он немного злиться на Илью, но, надеюсь, это скоро пройдет.
— Илья-то твой уже, поди, новую пассию себе нашел? — злорадно произнесла Наташа.
— У него их за последний месяц было столько, что я уже не знаю, как все это объяснить Никите, чтобы он понял, не обиделся и не перенял его модель поведения.
— Что тут можно объяснять? — всплеснула руками подруга. — Кобеля с цепи спустили. Всё. Сейчас ни одну сучку мимо своего хвоста не пропустит.
— Это уже его личное дело, — улыбнулась я.
— Да и хрен с ним, с этим Ильей. Пусть ему там кашляется и икается лет сто вперед без остановки.
